Дар выживания (СИ)

- Ладно, позже схожу. В принципе, и так понятно, где они могут базироваться. Главное, что ближайшие их лагеря мы знаем. Сейчас нам надо вернуться домой. У меня подозрения, что боевики скоро будут в этих местах, а значит, придётся обходить по северу. Зато со следа мы их сбили. Думаю, они всё-таки не такие наивные, чтобы совсем не рассчитывать на сопротивление. Всё, пошли.

Глава 4. А ты записался в добровольцы?

Через час добрались до дома, запыхавшиеся и уставшие. Но времени расслабляться отныне не предвиделось, поэтому я стал перебирать вооружение при содействии брата, а Ваня с Андрюхой готовили на балконе стрелковую позицию. Как ни жаль нового застекленного балкона, но оборона сейчас дороже. Я, занимаясь делом, погрузился в мысли. И думал о многом. В первую очередь, о близких. Пацаны вроде держались молодцом, хоть и не могли скрыть печальных взглядов. И это понятно, ведь слово "война" для человека гражданского, который не то, что убивать не готов, а просто оружие держит раз в год, да и то это задрипанное ружьё на рыбалке по синей лавочке, слово чуждое. Слово страшное. Мне было проще. Может, потому, что я пришёл в этот мир с сознанием, чистым от чувств, и мне приходилось испытывать их заново - радость, боль, страх, ярость. Только все чувства были острыми и яркими, а страх на их фоне выглядел блекло, затёрто. Может, мне что-то повредили в голове, итеперь она думает совершенно по-другому. Не может, а точно. Профессор Несинский говорил, что это очень плохо, и мы по-честному пытались бороться с моим притупленным чувством страха, но... наука не всесильна.

А ещё, когда всё началось, нет, даже раньше, ещё во время тренировок со Смирновым и занятий по стрельбе с парнями, я почувствовал что-то знакомое и будто родное. Запах пороховой гари, жёсткий звук перезарядки, хлёст выстрелов по ушам и тонны адреналина, а главное, я не знал, откуда эти навыки, но чутье само подсказывало мне, что и как делать. Тайна пришла из моего прошлого, но, сколько я ни копал в этом направлении, ничего путного не вышло. В военнике только номер части, в интернете про неё ничего не обнаружил, в военкомате посмотрели как на идиота, а Смирнов посоветовал не лезть, куда не следует. А почему не следует? Это моё прошлое, я обязан знать, ведь я не виноват в его потере! Да, и что там такого секретного в моей службе было? Не тренируют же у нас космодесантников, в самом-то деле.

Дальше мысль перетекла в другое русло, и я задумался о настоящем и грядущем. Ситуация складывалась безобразная. По всей стране бардак, да и в мире тоже ничего хорошего. Лично я эту войну внутри государства расценивал, как хорошо подготовленную террористическую операцию, попахивающую провалом отечественных спецслужб и успехом зарубежных. Чёрные флаги с белой арабской бязью говорили о том, что в гости к нам пожаловала самая отмороженная из террористических организаций. Били-били их наши в Сирии и не добили. Но откуда ноги растут у этой авантюры, в принципе, понятно. Не получится у них ничего, это ясно как божий день, но сколько народу погибнет, сколько сил и средств будет потрачено, а главное, Россия отвлечётся, и кто знает, каким боком повернётся эта революция. Зависит от того, на какой шаг готовы пойти те, кто спонсирует ИГИЛ.

Никто из нас не хотел войны, она пришла сама. Поэтому надо, пацаны, надо! Нас обманывает государство, обманывают торгаши и работодатели, но мы не рабы! Я не хочу, чтобы мы, наши близкие и просто люди в нашей богатой, но неблагополучной стране подчинялись кучке каких-то обезьян только потому, что поработить нас им приказали хозяева. Я не хочу, чтобы всякая мразь резала русский народ, глумилась над женщинами, убивала детей. Кому как не нам, повторяю в сотый раз, необходимо всё взять в свои руки, пока ещё можно что-то изменить. Те же старики из "пятаков" расчехлят свои "берданки" уже сегодня, но будет лучше, если мы поработаем сообща, сплоченно, одной командой и под единым командованием. И я готов взять на себя ответственность отдавать приказы, ведущие порой к смерти, я уверен, что смогу! Сейчас мы должны встать у руля здесь, чтобы завтра кто-то внял нашему примеру и начал сопротивление в другом районе, другом городе. Сейчас нам Родина всё простит - и мародёрство, и воровство, и убийство - если это для уничтожения врагов, мешающих нам жить...

Пацаны глядели на меня пылающими взглядами. Оказывается, всё, что было в моей голове, я высказал вслух, и теперь на меня смотрели четыре пары горящих глаз. Надя тоже выслушала речь. И мне показалось, что они решились, что мои слова сделали своё дело. Парни, наконец, переступили черту, отбросили сдерживающие их сомнения.