Дар жизни

Места проведения дуэлей герцог знал наперечет. Опоздал потому, что сначала проверил то, которое ближе к городу. Опоздал.

Мальчишка сломанной игрушкой лежал на траве, секунданты переговаривались, Реньи стоял с видом победителя, и это окончательно взбесило Рамона. На девчонку он и внимания не обратил. Сначала. Увидел потом, когда спросил про Атанаса.

Лекарка и не думала оказывать ему помощь, точно знала, что мальчишка мертв. Стояла и смотрела с таким укором, словно он лично убил сопляка. Может, и лично. Не успел, не остановил, пусть не он толкал мальчишку под руку, но… жалко.

Рамон так и не понял, что подзуживало его, когда он спрыгивал с коня, когда доставал шпагу. Но скотину Реньи убил с громадным удовольствием. И, если он не ошибся, лекарка смотрела на труп графа с таким же удовольствием.

Поделом твари.

Рамон раздал ценные указания – и только тут вспомнил. Ну да. Та самая девчонка. С праздника. А он так и не узнал про Лорака… Надо бы сегодня проверить, и если что – поедет как миленький на границу.

Значит, лекарка? Интересно. Надо подумать, где она может пригодиться. Нет, Рамон не увлекся девушкой, и в мыслях не было. Герцогу нравились более опытные и взрослые женщины, которые знают, чего хотят от жизни и что могут дать мужчине. А эта – зелень мелкая…

Но лекарь? В таком возрасте?

Тут надо хорошо знать свое дело, иначе не проживешь. Надо бы навести справки о девушке… А как хоть ее зовут? Рамон пометил себе узнать. Если уж судьба второй раз их сводит – это не просто так.

Это герцог Моринар знал наверняка.

* * *

О герцоге я расспросила соседей.

Оказалось, что по давней традиции герцоги Моринар – казначеи, министры и сановники, а вот этот выбился из семейной традиции и ушел в военные. И настолько хорошо воюет, что стал первым маршалом короны. Все войска в его ведении, так что он имеет полное право отдавать любые распоряжения. Явиться в полк, например, и послужить на благо отечества. И ему повинуются, будь там хоть трижды графья и четырежды бароны. С королевской семьей герцоги Моринар тоже связаны родственными узами, поэтому лишний раз на их права никто не покушается – себе дороже.

Есть у Рамона Моринара и прозвище – Белесый Палач.

Когда он был юношей, случился бунт герцога Корвина. И случайно в тех краях оказался Моринар, совсем юный, лет восемнадцати от роду. Вот он принимал участие в подавлении бунта, лично брал замок Корвина штурмом, и, по слухам, не оставил никого живого. Даже детей не пощадил. Вернулся оттуда седой и с прозвищем. Впрочем, в армии его любят, да и король благосклонен. Но лучше с ним не связываться.

Это я и так знала. И надеялась только, что про меня забудет. Скорее всего – уже забыл. Подумаешь, лекарка какая-то… много их бегает. Самое забавное, что за присутствие на дуэли со мной расплатились. Деньги принес один из секундантов Польмера, сказав, что не платить долги – недостойно дворянина.

И можете меня считать трижды дурой, но эти деньги я раздала по соседям, которые нуждаются больше меня, не оставив в доме ни медяшки. Не хотелось даже прикасаться к этим монетам, словно на них была кровь бедолаги Атанаса.

Глава 7

– Госпожа Ветана! Госпожа Ветана!

На миг мне показалось, что все повторяется. Такой же солнечный и радостный день, такая же распахнутая ногой дверь и влетевший в нее малек.

– Шими?

– Госпожа Ветана, помогите! Ренар умирает!

– Что?!

– Меня отец за вами послал! Помогите, пожалуйста!!!

Я схватила сумку и поспешила за Шими.

– Что случилось?

– Он в порту сейчас…

– Опять бочка?

– Нет! Ему просто плохо, он весь посинел, у него судороги…

– С чего вдруг?

– Не знаю!

Шими всего колотило, глаза были дикие, руки тряслись.

До порта мы бежали по таким закоулкам, которых я век не узнала бы. Но мальчишка вел меня уверенно, и главное – быстро. А остальное – не важно.

И снова все повторялось. Вот так же лежали двое на причале, так же стояли над ними люди… Только в этот раз лежал один.

Нот Ренар распростерся на пахнущих рыбой досках. Грузчики что есть сил прижимали бьющееся тело и пытались разжать ему сведенные зубы, чтобы мужчина не откусил себе язык. Тело Ренара выгибалось в судорогах, да настолько серьезных, что четверо дюжих мужиков, привыкших таскать тяжести, едва не раскидывало в стороны.

Рядом билась в истерике в чьих-то руках госпожа Ренар. Откуда она тут? Впрочем, сейчас меня это не интересовало. Я почти упала на колени рядом с Нотом и, даже не касаясь дара, поняла – дело плохо. Закатившиеся глаза, синеватые губы, пена неприятного оттенка и запаха, судороги…

Яд? Откуда? И зачем?! Что же ему дать? Воды, и побольше, промыть желудок. И вызвать рвоту. Накормить углем? Да, и это тоже.

Я коснулась висков Ренара, постаралась сосредоточиться – и дар отозвался. Но не яркой вспышкой, как это всегда бывало, а тусклым и усталым отблеском ночника.

Безнадежно.

Поняла это так отчетливо, словно кто-то произнес при мне это слово. Жить Ноту оставалось считаные минуты. Но сдаваться без боя?! Никогда!