Дар.Золото (СИ)

Представьте себе остатки крепостной стены шириной в пятнадцать и высотой в тридцать локтей, сложенных из огромных, неправильной формы, гранитных блоков, сквозь которые проходит дорога. Мощеная желтым ракушечником до стены, она сразу же за стеной становиться «дорогой королевской четырехполосной». Но интересна совсем не дорога, а петли в граните, которые когда-то держали огромные двустворчатые арочные ворота. Воротин уже нет, но до сих пор металл, из которого были для них отлиты петли, не потемнел, не покрылся ржавчиной. Мощные механизмы не скрипят, поворачиваясь от порывов сильно ветра, словно только что смазанные жиром, и уже не один смельчак, рискнувший залезть по отвесным гладким стенам до этих петель, свернул себе шею, срываясь с самого верха. Говорят, что они зачарованы древней магией, с которой нашим высшим магам даже не тягаться. Сами ворота, будучи разнесенными в мелкие щепки во время Великой войны, начавшейся за обладание жемчужиной Срединного моря - Лирией, оставили о себе только легенды. Но место, где они находились, до сих пор почитается как вещественное доказательство наследия предков. В академии нас кормили байками о том, что люди, защищая город от шакарцев, победили в той давней войне и отогнали дикие племена назад, туда, откуда они и пришли. И вернули границы Вессалии до Ульгара. Все бы ничего в этой саге о давно минувших днях, да вот только гранит на крепостной стене был оплавлен. Даже сейчас, среди разросшихся кустов сирени между блоками выветрелого камня, или наверху, куда до сих пор не добралась трава, виднеются черные потеки расплавленной породы. Неужели у Ульгара было такое оружие? Неужели шаманы пустыни в состоянии собрать такие силы, что расплавляют камень? Мне, так, верится слабо. Другая история, имеющая хождение у обывателей, не обремененных академическими знаниями, вещает о совсем уж запредельном - о драконах и их наездниках, спаливших когда-то «жемчужину» к бесовой матери, за какие-то прегрешения, оставив в назидание потомкам этот оплавленный кусочек былой славы.

Пока я глазел по сторонам, Маша тихо-мирно спал. Прямо в седле, хотя время уже подбиралось к шести часам пополудни. Я так понимаю, что все эти красоты и всякие там пейзажи раскинувшихся вокруг нас долин, блестевшая вдалеке лента реки, зелень лесов и проплешины поселений, все это он уже видел. Наверно, не один раз. Поэтому мне оставалось восторгаться про себя, изредка скармливая сидевшему на холке лошака Пончику орехи, которые я и сам грыз потихоньку.

Мы уже минули две переправы через рукава Валары - реки дающей жизнь этой благословенной Небом земле. В верховьях река расходилась на три русла, и мы как раз подъезжали к третьему, вдоль которого шла королевская дорога.

Повеяло прохладой, запахло рыбой, и вскоре невдалеке показался крутой берег излучины реки, сворачивающей к морю. Пришлось натянуть на себя куртку, достав ее из сумки не соскакивая с седла. На мою возню ханур внимания не обратил, зато чутко проснулся Маша.

- А, - зевнул он, - Скоро ужин.

Этот, с позволения сказать, наемник меня удивлял. Во-первых, он все время спал, просыпаясь только иногда, в некоторые особо ответственные моменты - например, такие как переправа. Во-вторых он все время что-то жевал. А обед, который мы купили в придорожной таверне, он умял быстрее Пончика, тоже получившего свою порцию. Хотя и я иногда залазил рукой в продуктовый мешок, выискивая что-нибудь вкусненькое. Кстати кормежка «сопровождения» в оплату самого «сопровождения» не входила, что меня откровенно радовало. Разорился бы!

Маша тоже полез за курткой. Как мне показалось, он был еще теплолюбивее, чем я. И вообще производил впечатление скорее изнеженное, чем боевое. А еще я заметил, что он всегда просыпался перед какой-нибудь корчмой - нюх у него на них, что ли? Не успел я об этом подумать, как впереди показалось вышеозначенное заведение.

Оказалось, что Машу в этом заведении знали. Знали все. И хозяин, и служанки, и даже повар. Встретили его, как родного - объятьями, игривыми улыбками, похлопыванием по плечам, и крепким рукопожатием. Из чего я сделал вывод, что владелец данной корчмы тоже наемник. Бывший, скорее всего. Хотя мне кажется, что их бывших не бывает.

Мы не успели ничего заказать, как нас буквально усадили за стол и сразу принесли еду, ни о чем не спрашивая. Я, понятно, старался запихнуть свое любопытство куда подальше, но оно распирало меня, и, видимо, опять «написалось на лбу».

- Федор меня знает, - подмигнул мне Машка, - я ему однажды помог. Ну... не однажды, а даже несколько раз. Так что... Вот.

К нам, с кружками чего-то пенного, уже спешил худой и жилистый мужичек. С наслаждением понюхав напиток, который нес, он тожественно поставил его на стол, и сел с нами.

К его чести, увидев ханура, вежливо сидящего на стуле напротив него, он только слегка вздрогнул и перевел вопросительный взгляд на Машку. Тот отмахнулся: