Дара. Наследие волчицы (СИ)

— Ты ведь чувствуешь это? Чувствуешь то, что я ощущаю…

— Да… Даже не сомневайся. Когда ты раньше говорил о нашей истинности, это было равносильно мифам или легендам. Чем-то странным и придуманным. Но сейчас… О родной — это невероятное ощущение. Когда ты внутри заполнена любимым и ощущаешь его физически. Я и не подозревала, что такие сильные чувства существуют. И я рада испытывать их с тобой.

— Черт, — быстро усадил ее верхом на себя и обнял каждый сантиметр ее тела. — Скажи это… Говори постоянно… Блядь, мне это надо…

— Я люблю тебя… Больше всего на свете люблю… — терзаю ее губы, а руками впиваюсь в кожу, задрав майку, которую захотелось разорвать на ней. — Только тебя…

— Да, твою мать… — целую хаотично, куда придется, держа в своих ладонях любимую девочку. — Да… Ты моя… только моя…

Быстро высвобождаю жаждущий ее член и приподняв за бедра Дару, медленно опускаю на себя.

— Идеально… — испускаю протяжно выдох.

Дара стонет, привыкая к размеру, а затем начинает аккуратно раскачиваться на мне, уперевшись в мои плечи.

— Нам нужно быть аккуратней, — вдруг замирает, — чтобы не навредить малышам…

— Ни за что… — успокаиваю ее, погладив красивое лицо. — Даже не думай об этом. Они в порядке, я чувствую… Я знаю это…

Дара

Весь мой мир теперь был заключен в нем.

Его имя вызывало самые разные эмоции, как и мысли…

Прикосновения и страсть. Все это он. Мой муж. Мой избранный самой природой и предками.

Луна подарила нам двух малышей, и я хотела стоять на коленях благодаря ее.

Если раньше я забыла свой мир и существовала в том, где не было волков-оборотней и это волновало. То сейчас, вспомнив совершенно все, это перестало иметь значение. Моим миром стал ОН. Мы…

Радость, счастье, изумление и слезы… Лишь малая доля того, что я испытывала, пока он гладил мой живот и мысленно подпитывал меня своими ощущениями.

Он чувствовал их… Он знал наверняка своих детей, и это пронизывало меня искрой умиротворения.

Алан лучший из мужчин. Он лучший во всем мире. И он только мой.

Но как бы ни было радостно, остальной мир ждать не в силах. Он меняется, живет и поглощает. Этот мир страшен.

Сейчас, осознав свое положение, я стала гиперчувствительной и столько же во мне появилось настороженности, ответственности. Я стала не просто волчицей. Я ношу внутри себя двух детей. И это поверьте мне, очень опасно… для других.

Пока Алан ушел в душ, а я осталась прибирать дом, чтобы уйти в стаю, решила завести разговор с моим зверем.

«Что скажешь? Мальчик и девочка. Кажется, вышло идеально», — я улыбалась, а она как гордая будущая мать, легла и приподнялась на двух передних лапах. Кивнула и отдала часть себя, чтобы я поняла, что она чувствует.

Это привилегия. Стать матерью таких сильных детей. Мы истинные. Мы не просто вступившие в брак волки.

И я была права. В ней бурлила гордость, наполняя и меня ею.

«Ты права. А каков наш самец», — улыбнулась, вспоминая как они ласкаются, бегая рядом. Как моя волчица урчит от радости, когда я выпускаю ее, и подчиняет нашего истинного зверя.

До чего удивителен наш мир.

Было тоскливо покидать полюбившийся уединением дом. Но я знала, что это необходимо.

Алан пообещал мне в скором времени все рассказать. И я одновременно боялась и желала знать правду. Я должна понимать, почему нам грозит опасность и за что. К тому же мне не терпелось узнать все про Сорину.

Она не предательница. И никто не смеет ее имя порочить и марать. Если в моих силах будет вернуть ее в стаю, я это сделаю. Но для начала хочу ее просто найти, чтобы убедиться, что она жива.

Глава 7

— Ты такая задумчивая, — чувствую прикосновение к своей коленке, а затем его ладонь медленно скользит на внутреннюю сторону бедра.

— Ты хочешь остановиться? — поворачиваю голову и смотрю на него игриво.

Наверное, никогда его красота не приестся. Потому что каждый раз я нахожу новую ямочку, родинку, что мне начинает нравиться. Сейчас же я смотрела на его сильные руки. Одна из которой сжимала руль, уверенно рассекая по лесу. Вторая гладила мою ногу, а я сожалела, что я в штанах.

— Я все слышу, и штаны обязательны. Сейчас зима. Волки тоже болеют. Но тебе я этого не позволю.

— Я не сказала ни слова.

— Но ты подумала.

— О том, что не могу задрать юбку и позволить тебе ко мне прикоснуться.

— Кажется, нам и правда стоит остановиться, — начинает сворачивать на обочину.

— Нет уж, — удерживаю руль, — твоя мама нас уже ждет. И эти пятнадцать минут будут написаны на моем лбу.

— Почему ты всегда права?

— Прости, что? — делаю вид, что ослышалась. — Я права? — удивленно распахиваю глаза, не веря тому, что он сказал.

— Ну не то, чтобы совсем-совсем…

— Поздно забирать свои слова.

— Я не забираю. Я к тому, что тебе это важно, и я соглашаюсь.

— Спасибо, ты такой милый, — протягиваю руку и глажу его по щеке, оставляя ладонь на плече, а сама быстро передвигаюсь ближе к центральной панели, чтобы облокотиться на него и ощущать любимое тепло.

— Так в чем дело? Я ощущаю твое смятение, — его губы быстро целуют меня в макушку.

— Сестра, — печально вздыхаю. — Я думаю о ней.