Дара. Наследие волчицы

– Я так тебя люблю, – признается снова и снова, даря успокоение. Такого я не ощущал никогда в жизни.

Не успеваю ответить, потому что она встает грациозно на колени и убрав затычку на дне ванной, ждет, пока спустится вода до нужно уровня, а затем опускается своим ртом на мой изнывающий по ней член. И я, застонав, откидываю голову, запуская руку в ее волосы.

Глава 3

Эта ночь была сплошным искушением. Мы с Дарой пропахли сексом насквозь. Мы трахались жадно и жестко, нежно и страстно.

Даже регенерация, которой мы обладали, не помогала от усталости. Мы спали по пять минут, потом кто-то умудрялся пошевелиться, разбудить второго, и все начиналось по новой.

Дара ни разу не сказала, что устала. Ни разу не сказала, что ей не нравится, больно или неприятно. Она, мать его, вытворяла со мной какие-то невообразимые вещи, что мой запас спермы пополнялся так часто, как надо было моей волчице, будто подстраиваясь под нее.

Мы все-таки сломали кровать и долго смеялись над этим, прежде чем она на меня запрыгнула вновь.

Сейчас было двенадцать дня. Она спала голая на животе, а мою руку держала под своей у груди.

«Так я буду знать, что ты у моего сердца и не захочешь его покидать даже на минуту, ведь оно тут же начнет тосковать по тебе», – сказала перед тем как уснуть.

Я смотрел на лучи зимнего солнца, как они ласкали ее обнаженные ягодицы, и хотел сжать в кулаке это гребаное светило, потому что оно не имело права ее касаться.

Дара поставила мне брачную метку, и это заключило нас в кокон. Самый надежный из всех, что можно было создать предками.

Я никогда не перестану ее хотеть в любых планах: целовать, ласкать, жестко иметь, нежно гладить. Мне никогда не наскучит смотреть на нее и слушать задорный смех. Я совершенно точно влюблен и связан с ней всеми клетками моего физического тела и души.

Накрываю аккуратную половинку попы рукой и чуть сжимаю. Мне нравится, как ее кожа прогибается под моими пальцами. Как и ее тело сейчас.

Дара перекатывается на спину и дает обзор на ее тело спереди. Стройные ноги, одна из которых немного согнула в колене, красивая развилка с гладким треугольником лобка, таившего ароматную розовую плоть, круглые бедра, за которые было так удобно хвататься, натягивая ее на свой член, соединяясь жестко и резко. Талию, чуть выпирающие ребра, и грудь, которая подходила моему рту просто идеально, а ладоням особенно. Тонкая шея, искусанная мной этой ночью и самое красивое лицо девушки, которая теперь моя навеки.

Тяжело вздыхаю, втягивая ее запах и опять дурею.

– Я слышу, как ты возбуждаешься, – шепчет хриплым, сонным голосом и раздвигает ноги.

– Рядом с тобой я никогда не смогу быть спокойным. Мои штаны вечно будут торчать, – отвечаю, скользя рукой по ее животу туда, где хочу соединить нас и никогда не входить из бархатистой глубины. – Не болит? – поглаживаю набухшие половые губы.

– Нисколечко, – хватает мою руку и давит на нее.

Когда сонная нега отпускает окончательно и мы собираемся вылезти из кровати, Дара резко садится и смотрит на меня большими глазами.

– В чем дело? Милая? – она внезапно начинает плакать, и сквозь эту эмоцию я ощущаю ее злость.

– Моя сестра… Моя Рина… – всхлипывая отвечает. – Как вы могли врать о ней? Как могли так со мной поступить? Вы все… Алан… Как вы посмели позволить мне забыть ее?

Я опустил голову и когда она встала, не решился останавливать.

Видимо, она полностью отошла от ночных перемен и вернулась в свой разум вместе с воспоминаниями.

Дара остановилась у окна, так и не одевшись, которое мы все же закрыли и надолго замолчала.

Я не решался мешать ей думать и не пытался прочесть мысли.

– То, что там произошло, не то, что думаете вы. Сорина никогда бы не причинила боль мне или кому-то из клана.

– Твой отец это знает. Мы все знаем, Дара, – она обернулась и посмотрела с удивлением.

– Знаете?

– Да. Арон почти сразу это понял, но нам нужно было, чтобы враги были уверены в том, что у них вышло нас запутать. И что мы отказываемся искать предательницу, изгнанную из клана.

– Рину изгнали? Папа не мог этого сделать… – голос сорвался на визг, а после, на хриплый шепот.

– Эй… милая, – подошел к ней и обнял содрогающееся от слез тело любимой. – Все хорошо…

– Хорошо? – она отпрянула и посмотрела с видимой злостью. – Моя сестра изгнана из клана. Это ты понимаешь? Изгнание – это когда ты не можешь вернуться ни при каких условиях, – пытается выпутаться из моих рук, но я держу ее крепко и ни за что не отпущу.

– Твой отец – мудрейший человек из всех, кого я встречал, – прижимаю к себе мою девочку и целую в висок. – Он знает, что делать.

Дара сдается и, освободив руки, которые были в тисках между нашими телами, обнимает меня, скользя теплыми ладонями по моей спине.

– Как ты? – задаю вопрос, потому что чувствую волнение и смятение исходящие от нее.

– Не знаю. Словно не было этого года и в то же время… Не знаю… Пока что я ощущаю себя странно. Сейчас была вообще какая-то вспышка агрессии.