Дарданеллы (Собрание сочинений)

Турки расстреливали проходившие мимо суда на выбор. С треском рушились перебитые мачты, кричали раненные. Дукворт, презирая смерть, храбро расхаживал под ядрами, но его личная храбрость уже мало что могла изменить. Более всего вице-адмирал переживал за свои бомбардирские суда. Переделанные из бывших купеческих транспортов, «Метеор» и «Люцифер» были оборудованы столь неудачно, что крюйт-камеры на них находились почти на верхней палубе, а потому даже один удачный выстрел мог разорвать их в клочья. Но к счастью, все обошлось, и бомбардирские суда уцелели. Сам же бой вскоре превратился в самое настоящее избиение… Передовой «Кенопсус» лишился штурвала. Корпус его в несколько минут был превращен калеными ядрами в сплошное сито.

На шедшем следом за «Кенопсусом» «Рипалсе» снесло бизань- мачту. Капитан «Рипалса» Джон Легг метался по палубе, пытаясь, хоть как то, навести порядок и погасить то и дело вспыхивающие пожары. Живых офицеров у него почти не осталось. Внезапно «Рипалс» дернулся в сторону и заскрипел столь отчаянно, словно закричал от невыносимой боли.

– Что там еще? – крикнул Легг.

– Каменное ядро в вашу каюту, сэр! – крикнули в ответ ему.

– Ну и что с моей каютой?

– Теперь вместо вашей каюты ворота, сэр!

Слова эти повергли британского капитана в состояние настоящего шока. Дело в том, что не далее, как несколько месяцев назад, Легг доставлял в Константинополь на своем корабле посла и имел честь пообщаться с турецким капудан-пашой, который любезно показал английскому капитану морской арсенал в Топхане. Увидя там груды огромных мраморных ядер, Легг пришел тогда в немалое изумление.

– Это же средневековье! – сказал он капудан-паше. – Такие ядра годятся только для украшения ворот!

– Возможно, что все обстоит именно так! – развел руками капудан- паша. – Однако я не хотел бы, чтобы именно вы оказались в этих воротах!

И вот теперь слова турецкого адмирала сбылись в самом прямом смысле.

А избиение английской эскадры, тем временем, продолжалось вовсю. На флагманском «Роял-Джорже» вскоре были порваны все нижние ванты и побиты мачты. Огромное каменное ядро увязло в водорезе. Другое огромное каменное ядро в восемьсот фунтов весом, напрочь перешибло грот-мачту на «Виндзор-Кастле». Еще более страшный каменный шар, запушенный из пушки Сестосского замка, насквозь пронзил борт следовавшего за ним «Штандарта», поубивав и поранив в одно мгновение более шестидесяти человек. На «Помпее», где держал свой флаг Сидней Смит, каменный шар, прошибив бархоут, сделал столь огромный пролом, что корабль неминуемо бы утонул, попади ядро всего на какой-то фут ниже. Младшему флагману все же хватило мужества и умения, чтобы удержать свой корабль в линии и не дать ему уткнуться в берег, где он стал бы трофеем турок. Два концевых фрегата были так раздробленны каменными снарядами, что к концу боя уже совершенно не годились более для службы в открытом море. Не менее потерпели и остальные.

Но вот, наконец, Дарданеллы остались позади и английские корабли, обменявшись последним залпом с последней из турецких батарей, легли в дрейф у мыса Янычар. Вид вырвавшихся из дарданельского пекла кораблей был жуток. На них просто нельзя было глядеть без содрогания. Обугленные и чадящие еще не потушенными пожарами, с кровавыми подтеками у пушечных портов, они едва держались на воде. Доклады капитанов были тоже не утешительны. Два линейных корабля и два фрегата остались на плаву каким-то чудом. Число убитых переваливало за шесть сотен. Команды были удручены и подавлены происшедшим. Уже много лет британский флот не терпел ни от кого столь сокрушительных ударов. Всем было ясно, что с карьерой Дукворта отныне кончено навсегда. Такого позора не простит ни адмиралтейство, ни король.

* * *

В Лондоне известие о поражении при Дарданеллах, как и следовало ожидать, вызвало настоящий шок. Все сразу вспомнили о храбром контр-адмирале Смите, который, хоть и участвовал в экспедиции, но лишь в роли младшего флагмана, а потому ничего не мог изменить.

– Если бы поход поручили нашему Синди, нация бы опять получила нового Нельсона! Уж кто-кто, а Синди не стал бы бесполезно торчать под стенами турецкой столицы, а дал бы туркам хороших тумаков! – судачили меж собой обыватели.

Самого Дукворта поначалу хотели судить, но этому помешал целый ряд неожиданных обстоятельств.

Началось с того, что министр иностранных дел лорд Кенинг в одном из своих публичных выступлений публично заявил:

– Дарданельская экспедиция могла бы при более умелом руководстве и более ясной постановке задач сделать куда больше, чем было ей сделано!