Дареному мужу в зубы не смотрят

– Ка… как… – Глаза Артемия все больше вылезали из орбит.

– Только не спрашивай, какая Оксана, а то я подумаю, будто у тебя по всему городу разбросаны Оксаны с твоими детьми! Оксана и Иннокентий! Еще спроси – какой Иннокентий! – поморщилась Марина и посмотрела ему в лицо. – Ты хоть понимаешь, что испортил мне жизнь? Я даже ребенка из-за тебя не родила. Все верила, будто бы ты не можешь переносить детский плач, жалела тебя. А ты? Ты мне врал столько лет!

– Нет! – крикнул Артемий. – Я… в самом деле не могу. Меня детский плач раздражает! Он меня бесит! Я… я почему-то совсем не люблю детей.

– Это понятно, ты никого, кроме себя, не любишь, – вздохнула Марина. – А если так, то давай разойдемся. Ты меня тоже раздражаешь.

– Что ты такое говоришь? – вдруг уселся рядом с ней Артемий и обнял ее, чего никогда не делал на протяжении многих лет. – Ну и чего ты расстроилась? Зачем тебе дети? У тебя есть я! Да, кстати, а у меня есть ты, и поэтому мне больше никаких детей не надо.

– У тебя есть Иннокентий! – со слезами в голосе воскликнула Марина. – А мне ты даже кота завести не разрешил!

– Мариночка, понимаешь, коты меня тоже… нервируют.

– А кто? Кто тебя не нервирует? У тебя нет друзей, мои подруги к нам тоже давно не ходят. Свою мать ты определил в интернат! Мою мать ты не переносишь!

– Она меня первая переносить не стала!

– Ты целыми сутками готов сидеть возле телевизора! Я не могу больше смотреть, как моя жизнь утекает! Я хочу… хочу жить без тебя! Без твоего вранья!

– Да не вру я! – не выдержал Артемий и пояснил: – Я просто не говорю правду. А потому что… потому что… эта правда… ужасна!

– Все! Хватит! Я уже слышала ужасную правду про гибель жены, детей и горячо любимой матери. Вещи твои я соберу сама.

Артемий вдруг неожиданно сдался.

– Хорошо. Собирай. Я надеюсь на твою честность… И… надеюсь, что тот фотоаппарат ты тоже не забудешь мне положить.

Марина усмехнулась. Вот что его сейчас волнует больше всего!

– Фотоаппарат, который мне мама на день рождения подарила?

– Мне, к сожалению, твоя мама таких подарков не делала! Так что… прошу простить! Пусть он будет вечной памятью о наших прожитых годах.

– И даже не обо мне, а о годах, – вздохнула Марина и пошла собирать вещи мужа.

Некоторое время Артемий стоял у нее за спиной и не мог поверить, что жена действительно решила избавиться от такого подарка, как он. Сегодня он ее совершенно не узнавал – что с ней произошло? Ну, узнала про Оксанку! Да, а кто мог ей про нее трепануть? Блин, узнать бы, руки оборвать!.. Да в конце концов, что случилось-то? Ну завел на стороне интрижку. Артемий не виноват, что эта дурында Оксанка сразу станет рожать детей. Он этого не желал. И сейчас ему вообще по фигу, есть у него дети или нет. Он честно говорит – детей не любит. Чего от него все ждут-то? И ведь как хорошо жилось, что этим бабам надо? А теперь куда? Жанна, стервочка еще та, к себе не зовет. В последнее время и звонить перестала. Да и вообще – он вчера сам позвонил, так у нее такой голос был, будто она жабу проглотила. Эх, хороша баба! И квартира у нее есть, и деньги, и себя подать умеет. С такой точно не ляжешь телевизор смотреть. Но… блин, как не вовремя этот скандал. Все отчего-то так и валится на голову. То Оксанке алименты подавай, то Жанка капризничает, то Маринка… Сейчас вытурит, и куда? Блин, хоть в петлю!

Марина неторопливо собирала его вещи, стараясь ничего не забыть. Тряпки она сложит в эту здоровенную сумку, а если что надумает вывезти, пусть, только уже сам и на своей машине. И куда он повезет все это добро, ее не касается. Пусть в гараже ночует или в гостиницу тащится, ей теперь все равно. Как-то вдруг все перегорело, и осталась лишь усталость. И еще желание – поскорее бы он ушел и все кончилось.

Марина заметила, что Артемия возле нее нет. Неужели потихоньку сам вещи тащит? Да пусть он забирает этот фотоаппарат! Она вошла в спальню, чтобы сказать мужу, что он может брать все, и вскрикнула! В центре комнаты на маленьком пуфике стоял Артемий, и на его шее был затянут пояс от халата. Пояс привязан к люстре, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что собирается сделать привязанный мужчина.

– Тема!!! – кинулась к мужу Маринка.

Супруг резко повернул голову, пуфик вывернулся и… Ой, лучше бы не видеть всего этого! Марина резко дернула пояс, тот оборвался, а вместе с ним и люстра. Всеми своими висюльками она грохнулась на голову несчастного Артемия, и тот дико заорал от испуга.

– Темочка! Ты что придумал? Ты…

– Сдурела совсем! – визжал муж. – Меня этой махиной едва не пришибло!

– Ты чуть не повесился! Зачем ты это сделал?

– С тобой повесишься, как же! Блин, ну все же тихо-мирно было. Я уже и узелок завязал. На кой черт ты люстру-то грохнула? Ты же знаешь, как я боюсь электричества.

– Тихо-тихо-тихо… – прижала его голову к своей груди Маринка. – Тихо… успокойся… сейчас все пройдет…

– Не пройдет, – капризным тоном произнес Артемий. – У меня не пройдет. У меня вообще все… только начинается. Так и знай: я все равно жить не буду.