Дарий

— Значит, по-твоему, я соучастница преступления?! — воскликнула Атосса, изобразив на лице ужас. — Ведь это я подослала к Смердису убийц, а на деле лишила жизни любимого брата!

— В твоем поступке, госпожа, можно усмотреть скорее злой рок, нежели злой умысел, — сказал Багапат. — Ведь ты не желала смерти своему брату.

— Конечно, не желала! — с жаром воскликнула Атосса, не пряча глаз. — В отличие от Камбиза, я любила Бардию.

— Может, это случайность, что вместо Смердиса был убит Бардия? — Багапат печально вздохнул. — А может, это тщательно продуманное коварство.

— Коварство братьев-магов, ты хочешь сказать? — спросил Артасир, опасавшийся, что Багапат желает бросить тень на него.

— Ну, конечно, магов, — ворчливо отозвался Багапат. — Успокойся, Артасир. Тебя-то я не подозреваю.

«Главное, чтобы ты не заподозрил меня, мой прозорливый Багапат», — усмехнулась про себя Атосса.

Проведя бессонную ночь, царица придумала наконец, как ей добиться своей цели и заодно избавиться от братьев-магов.

* * *

После утренней трапезы Атосса отправилась к Фейдиме, зная, что та после завтрака любит погулять в укромных уголках парка, разбитого между гаремом и внутренней дворцовой стеной с позолоченными зубцами.

Огромные дубы и кедры, высоченные горные ели и стройные лиственницы, собранные на узком пространстве искусственной земляной террасы кропотливым человеческим трудом давали густую тень. Под сенью длинных ветвей даже в самые жаркие дни лета царила прохлада.

Оставив служанок на каменной скамье возле искусственного озерца, Атосса и Фейдима неторопливо прогуливались по широкой аллее, выложенной обломками мраморных плит, меж которыми густо росла сочная ярко-зеленая трава.

Тишину нарушал лишь щебет птиц да тихое журчание фонтана.

— Терзаемая своими и твоими подозрениями, милая Фейдима, я стала внимательнее относиться к своему мужу. И мне открылась страшная истина: это в самом деле не Бардия, — призналась Атосса.

— А кто? — испуганно спросила Фейдима. — Злой дух?

— Нет. Это Смердис, брат Гауматы.

— Смердис? — изумилась Фейдима. — Он же умер два месяца назад.

— Умер мой брат. Царя Бардию убили Смердис и Гаумата, чтобы захватить трон, ведь они потомки мидийских царей.

— Неужели Смердис так сильно похож на Бардию? — выразила сомнение Фейдима.

— Ты ведь сама много раз видела Смердиса, но поняла, что это не Бардия, лишь оказавшись в постели с ним.

Фейдима была потрясена и не скрывала этого.

— Милая Атосса, как же ты распознала, что Смердис — не твой брат?

— Случайно, — Атосса усмехнулась краем рта. — Целуясь однажды с мужем, я вдруг обнаружила, что у него нет одного уха.

— Теперь понятно, почему он отрастил такие длинные волосы, — пробормотала Фейдима. — Меня это тоже удивило.

— Есть и другие признаки, подтверждающие мою правоту, — продолжала Атосса. — У моего мужа отсутствует ожог на правом бедре, о котором могли знать только самые близкие к Бардии люди. И еще Смердис мочится в постель, когда выпьет слишком много вина. С моим братом Бардией такого не случалось никогда.

— Бардия и не был падок на вино, — заметила Фейдима, кивая головой, покрытой тонким покрывалом.

Беседа подруг продолжалась около часа, затем они расстались с заговорщическим видом.

За обедом Атосса как бы между прочим обмолвилась, что Фейдима огорчена — царь совсем забыл о ней.

— Ты же сама была против, чтобы я ходил к Фейдиме, — проворчал Смердис, споласкивая руки в тазике после жирной баранины.

Евнух, державший тазик, щурился и отворачивался, когда брызги попадали ему на лицо.

— Ну, иногда-то можно порадовать Фейдиму постельными ласками, кои ей так по душе. — Атосса кокетливо улыбнулась Смердису.

— Не стану спорить, эта красотка умеет активно двигать задом, — осклабился «царь». И с ухмылкой добавил, обращаясь к евнуху: — Но тебе этого не понять, и потому несчастный ты человек!

— Важно, чтобы ты был счастлив, мой повелитель, — с поклоном произнес скопец, подавая царю полотенце.

Падкий на женщин Смердис не стал откладывать и в тот же вечер пожаловал к Фейдиме. Этого-то и добивалась Атосса, которая взяла Фейдиму себе в союзницы, осуществляя свой очередной коварный замысел. Впрочем, подруга и не догадывалась о коварстве Атоссы.

Фейдима сделала вид, будто вовсе не ожидала прихода царя. Ее смущение и робкая радость, которую она не пыталась скрывать, вызвали у Смердиса желание выразить красивой наложнице свой восторг при виде ее, что он и сделал грубовато, но искренне. «Царь» и наложница поцеловались в уста, как было у них заведено прежде, и тут же стали раздеваться, выдворив прочь служанок. Смердис сгорал от похотливого нетерпения, Фейдима искусно изображала то же самое. Однако ее пытливые очи, прикрытые изогнутыми ресницами, непрестанно наблюдали за «царем».