Дарий

— Был уговор, что Дарий не станет ущемлять нас ни в чем, — сказал Интаферн, возвращаясь к старому. — Свидетелем тому был тот же Аспатин. Дарий может помыкать кем угодно, только не нами, ибо мы связаны с ним не только договором. По существу, Дарий оказался случайным участником дела, которое первоначально задумывали ты, я и Мегабиз. Разве не так?

Гидарн кивнул.

— Так почему же Дарий позволяет себе не считаться с нами? — сердито вопрошал Интаферн. — Более того, как он смеет угрожать смертью кому-то из нас? Неужели мы станем терпеливо сносить все это?

— Что мы можем сделать, Интаферн? — спросил Гидарн.

— Для начала следует напомнить Дарию, кем он был и кем стал благодаря участию в нашем деле, — Интаферн сделал ударение на слове «нашем». — Нужно потребовать от царя соблюдения договоренностей.

— Хорошо, коли Дарий нас выслушает, а если и слушать не станет? — невесело усмехнулся Гидарн. — Ведь он теперь всевластный царь царей! Волен казнить и миловать кого угодно.

— У меня такие же опасения, Гидарн, — после паузы мрачно промолвил Интаферн. — Значит, у нас остается самое верное решение… — Он вынул из ножен свой остро отточенный акинак и сделал им движение, как бы нанося удар.

— Ну, за это нас точно посадят на кол, — заметил Гидарн.

— А мы обвиним Дария в измене или, того хуже, объявим, что именно по его тайному приказу был убит Бардия, — мигом нашелся Интаферн. — Люди ведь больше всего доверяют слухам. К тому же в нашем случае почва для слухов самая благоприятная, поскольку Бардию убили мидийцы. И именно к мидийцам Дарий в последнее время благоволит.

— Кому же поручить столь опасное дело? — спросил Гидарн, невольно понизив голос.

— В таком деле лучше всего действовать самим, — ответил Интаферн.

— Нам двоим?! — в голосе Гидарна прозвучали одновременно изумление и страх.

— Думаю, Мегабиз тоже будет с нами, — сказал Интаферн.

— Все равно втроем мы ничего не сможем сделать, — замотал головой Гидарн. — Надо заручиться поддержкой хотя бы нескольких вельмож из близкого окружения Дария.

— Чем больше людей участвует в заговоре, тем больше вероятность, что заговор будет раскрыт, — возразил Интаферн. — Запомни это, Гидарн.

— Но мы даже не знаем наверняка, согласится ли Мегабиз на убийство Дария, — продолжал возражать Гидарн.

— Мегабиз согласится, — уверенно проговорил Интаферн, — ибо царем после убийства Дария станет кто-то из нас троих. Таково будет обязательное условие заговора. Вот почему нам не нужны посторонние люди.

Несколько долгих мгновений Гидарн обдумывал сказанное Интаферном. Наконец он спросил:

— Когда ты намерен поговорить об этом с Мегабизом?

— Нынче же вечером, — сказал Интаферн.

— Я пойду с тобою.

Мегабиза особо уговаривать не пришлось, у него тоже были опасения, что Дарий после подавления всех восстаний намерен спровадить его куда-нибудь подальше.

— К моим советам Дарий не прислушивается, зато внимает любой болтовне Аспатина, — пожаловался Мегабиз заговорщикам. — Породниться со мною царь не пожелал, отвергнув мою дочь, как будто она уродливее дочери Отаны. Царских подарков я не получал уже давно и не надеюсь получить, глядя на то, какими милостями осыпает Дарий того же Аспатина и этого безродного выскочку Арбупала, который только и умеет, что драть горло и бренчать на струнах.

Заговорщики условились подстеречь царя в таком месте, где с ним не будет свиты и телохранителей. После убийства Дария они решили сразу же бросить жребий, кому из них быть царем. Двое других должны будут всячески помогать новому царю удержаться у власти.

В Экбатаны меж тем продолжали прибывать гонцы с мольбами о помощи Гистаспу. Отважившись на решительную битву с восставшими в Парфии, Гистасп потерпел поражение и теперь уповал лишь на подмогу от сына. Интаферн же всех гонцов от Гистаспа отправлял в те области Мидии, где, по слухам, Дарий продолжал гоняться за Фравартишем, как волк за оленем. Вести войско в Парфию без царского приказа Интаферн не отваживался. Впрочем, он и не собирался этого делать, надеясь, что Гистасп в скором времени погибнет от рук восставших парфян и тем самым избавит заговорщиков от необходимости устранять еще и его. Интаферн, Гидарн и Мегабиз понимали, что Гистасп вряд ли простит им убийство своего старшего сына. И тем более не простит, что его род утратит навсегда царский трон.

Однако Интаферн и предположить не мог, что кто-то из посланцев Гистаспа проявит столько усердия и разыщет Дария в диких Мидийских горах, где и в мирное-то время было полно разбойничьих гнезд, а в нынешнюю смутную пору каждый второй мидиец и вовсе не расставался с оружием.

Тем не менее случилось нежданное-негаданное. Однажды в середине мая Дарий во главе небольшого отряда всадников объявился в Экбатанах. Среди Дариевых воинов на гнедой гривастой кобыле находился пленник с мешком на голове и со связанными спереди руками.

Когда в присутствии сатрапов и военачальников с головы пленника сорвали мешок, то среди знатных мидян, находившихся тут же, прокатился вздох радостного и одновременно злорадного изумления: в пленнике все узнали Фравартиша.