Дарим тебе дыхание: Рассказы о жизни рядом со старцем Наумом

Я вскоре забыла этот Володин рассказ, началась карусель всяких монастырских дел, забот, гостей. Одним из них был в тот день директор тверского завода «Элтор» Юра Пархаев. Вот сидим мы с ним за столом, пьем чай. Юра расспрашивает меня о нашей монастырской жизни. И на обычный вопрос «как дела?» я ему рассказываю о приезде к нам старшего священника Дивеевского монастыря, о том, как он освятил у нас место под строительство будущей бани и даже пообещал, что если все пойдет так, как сейчас, то через пять лет мы не узнаем свой монастырь: «Все тут будет сиять и сверкать». Следующий вопрос:

— А как у вас с транспортом?

— Ну как, — говорю, — да никак. Одна машина на два монастыря.

— Мою черную «Волгу» помнишь? Забирай. Правда, она не новая уже, сама понимаешь.

Тут я и вспомнила Володин сон… Вышли мы на улицу, а там Володя во дворе отмывает наши старенькие «Жигули».

— Ну вот, — говорю, — Володя, Юрий Михайлович дарит нам свою черную «Волгу».

Что тут было! Радости Володиной — не передать.

Приехали мы к Батюшке:

— Батюшка, Вы нам вымолили машину!

И услышали, как обычно:

— Идите к преподобному Сергию и его благодарите…

Ближний свет

«Будешь тут, под боком», — и Батюшка отправил меня в Хотьков, определив в число первых двадцати хотьковских сестер. Но время шло, и вместо Хотьковского монастыря открылся в восемьдесят девятом году Ново-Голутвинский в Коломне, и я оказалась в коломенском списке. «Вот тебе и под боком — не ближний свет», — а Батюшка в ответ на мои помыслы, которые я не осмелилась произнести вслух, весело глядя на меня, всем сообщил: «Есть такое животное, жираф, оно ноги промочит, а через две недели у него насморк».

А теперь совсем уж дальние края: полдня добираешься из Твери до Лавры, через Москву, с электрички на электричку, а то и до самого вечера.

«Поезжайте-ка в Пермь, к матушке Марии, у вас же есть машина?» — такое послушание неожиданно получили мы от Батюшки зимой, в середине февраля, и новыми глазами увидели нашу черную «Волгу» после капремонта, на которой не то что до Перми, а до Боровска нам недавно не удалось доехать. На следующий день был какой-то праздник, и в Воскресенском соборе к нам подошел Валера Гусев:

— Матушки, сообщаю вам, что у меня новая хорошая машина, и я теперь совершенно свободный безработный человек, так что можем ехать куда угодно — я в вашем полном распоряжении.

— Валера, Вы хорошо подумали? Действительно куда угодно?

— Ну да. Я отвечаю за свои слова.

— Тогда едем в Пермь.

— Сейчас?! Зимой?!

— Именно.

— Ну что же, значит, едем.

Гусева уже вряд ли можно было чем напугать. В Тверь он перебрался на ПМЖ после того, как под Питером у него отобрали бизнес — сначала застрелили одного соучредителя, потом второго. Чтобы не стать третьим и последним, он отдал бандитам свои знаменитые на всю страну «Колпинские пельмени» и теперь ежедневно ходил в храм на службы и думал, чем заняться дальше. Мы взяли с собой еще двух оршинских сестер и все прекрасно разместились в новенькой «Тойоте» — микроавтобусе с поворотными креслами, со столиком посередине. Куда потом делась эта замечательная машина, жаль, что он ее поменял…

Дорога, через Казань, показалась нам невозможно долгой и трудной. Запомнилась гостеприимная матушка Нина, игумения Зилантова монастыря на окраине города, и игумения Цивильского монастыря Агния, которая спокойно и мужественно говорила о том, что у нее рак, жить осталось недолго, и она старается завершить свои земные дела с максимальной пользой для обители…

Двое суток по безкрайним и безлюдным зимним просторам, и вот мы у ворот Пермского женского монастыря. Нас встречает игумения Мария, приглашает к себе, а нам и нечего сказать, зачем мы приехали: «За послушание нашему старцу».

Большой двухэтажный дом посреди города, в котором всё: и сестры, и матушка в маленькой келье, и трапезная, где по воскресеньям занимаются дети воскресной школы, и тогда сестры с тарелками расходятся на обед по своим кельям. Во дворе хватает места для двух-трех машин и нескольких деревьев — вот и вся монастырская территория. И крошечный храм, к которому надо идти через жилой квартал. Зато какие там мощевики! И как же любят сестры свою обитель и свою матушку… Мы побывали на деревенском подворье монастыря — там все устроено удобно и разумно, вот и есть у сестер место, где им совсем не тесно. А матушка — врач, кандидат наук, раньше читала лекции в медицинской академии, и сегодня продолжает преподавать, только теперь ее занятия — это интересные богословские беседы со студентами, сестрами и прихожанами монастыря, и дома, и в храме, и на безконечных конференциях, а ее книги и статьи — о святых пермской земли, о древних и о новомучениках XX века.

Огромный собор Белогорского монастыря, весь залитый кровью убиенной братии… Мы приехали туда в короткий морозный день. Идем по утоптанному снеговому насту. Из-под плотного снега ровными рядами торчат короткие деревянные колышки — это двухметровый забор, он весь остался под снегом. А в храме тепло.

— Как же вы отапливаете такие пространства?