Дарители

– Чудищу? – Хью дробно, неуверенно рассмеялся. – Да ты хоть знаешь, кто я такой? Я сын старейшины Хейверхилла, с чего мне ему завидовать?

Агата не отводила от Хью тяжелого взгляда, но тот сдаваться не собирался:

– Тогда это ты, жулик. Чего еще от тебя ждать?

Джетт равнодушно пожал плечами:

– У меня в жизни не было лучшей недели. Думаешь, я бы стал после этого прислуживать железному уроду?

– Сван? – подозрительно спросил Хью.

Тот мелко замотал головой.

– Не хочется этого говорить, но я согласен с Хью. – Джетт устало повернулся к Агате. – Ты сказала, что оставляла предметы для скриплеров под стеной и никогда не бывала внутри. Тогда откуда ты знала, что у них над входом нарисован бант?

Агата рассерженно открыла рот и шевельнула губами, будто забыла, что не может говорить. Потом вспомнила, достала табличку и занесла над ней уголь с таким видом, будто хотела написать длинную речь, но потом быстро нацарапала с такой силой, что чуть не продавила табличку насквозь: «Это не я. Один из вас».

Все четверо посмотрели друг на друга так, словно им разом пришла в голову одна и та же мысль. Озвучил ее Хью.

– А что, если это ты сам сделал? – Он повернулся к Генри, храбро встретил его взгляд и тут же, не выдержав, отвел глаза. – Мало ли чего от тебя ждать можно…

– Слушайте, мы ничего не добьемся, если будем стоять и тыкать друг в друга пальцем, – перебил Джетт. – Пора найти карту и выбираться отсюда.

Агата снова подняла табличку: «Надо идти дальше», а потом достала из кармана платья карту, – видимо, подобрала с земли. Когда Хью потянулся к ней, Агата проворно спрятала ее за спину.

– Отдай карту Генри, – ровным голосом сказал Джетт.

Хью рассмеялся:

– Ему? Ты что, не видел, что он сделал? Он только тронул их, и пять человек повалились как подкошенные. А до этого? Этот железный гад издевался над нами, а он сидел и смотрел.

– Он нам жизнь спас.

– Ага, конечно. Я думал, у меня голова от боли взорвется, я вот сейчас вспомнил – и взмок весь! В общем, так: если идем дальше, главным буду я. Дай карту.

Агата покачала головой, и Хью подошел ближе.

– Как бы ты ни строила из себя важную персону и ни глядела на меня как на жука, ты – всего лишь девчонка, а нас четверо, и главный – я. Быстро давай мне карту, или пожалеешь.

Ее взгляд полыхнул такой злостью, что Хью попятился, но тут Агата протянула ему карту.

– А теперь пошли. Эти гады затоптали все мои вещи, – напряженно пробормотал Хью и бросился собирать перевернутые корзины. – Такое одеяло загубили! Одни лохмотья остались.

Он запихнул остатки одеяла в корзину и, подхватив свое, местами обугленное имущество, двинулся к выходу. Сван бросился за ним, остальные тоже, а Генри все стоял, глядя на скриплеров.

– Пал, ты здесь? – негромко спросил он.

Все скриплеры тоскливо повернулись к нему, но никто не ответил. Они казались совершенно одинаковыми, зубчатого ободка ни на ком не было, и Генри, не оглядываясь, пошел к выходу.

* * *

Одно стало ясно сразу: картой Хью пользоваться не умел. Генри безжизненно подумал, что им надо на юго-восток, а они сейчас явно идут на север, и Агата наконец это поняла. Она вырвала у Хью карту и повела всех в другую сторону. Хью скривился, но не возразил – полчаса в темном лесу, кажется, отбили у него охоту спорить.

Впрочем, Агата тоже скоро потеряла направление: ночь была темная, месяц светил едва заметно. Генри шел сзади, шагах в десяти от остальных – его так старались избегать, что он решил упростить им задачу. Он вдруг подумал, что, оказывается, настоящее одиночество – это когда ты рядом с людьми, которые даже смотреть на тебя не хотят. Впрочем, мысль была вялой, она едва пробивалась сквозь жар. На смену восторгу от собственной силы пришла тяжелая, болезненная усталость. Руки горели, лоб пылал, язык словно распух и заполнил весь рот.

– Вы не туда идете, – глухо сказал Генри, когда ему надоело тащиться не в ту сторону, едва не валясь с ног.

Все подскочили так, будто забыли о его присутствии.

– Давайте утром разберемся, – притворно бодрым голосом сказал Джетт, когда молчание стало невыносимым. – А сейчас – привал. Костер будем разводить?

– С меня огня на сегодня хватило, – проворчал Хью и растянулся под деревом, укрывшись сразу двумя одеялами.

Генри сел шагах в пяти от остальных, плотнее вжался спиной в дерево, чувствуя, как изгибы толстой коры давят на кожу – маленькая, почти приятная отвлекающая боль. Он закрыл глаза, чтобы не видеть голые остовы деревьев, блеклый лунный свет, мелкие, острые звезды – ничего больше не видеть и не слышать, – а очнулся от того, что на лоб ему шлепнулось что-то мокрое и холодное. Генри скинул это с себя и открыл глаза.

Джетт подобрал с земли полотенце – теперь на него налипли комья земли и мелкие ветки, – отряхнул и протянул снова.

– Положи на лоб, помогает, – сказал он. – У тебя жар. Ты во сне дергаешься как ненормальный. – Он помолчал и зачем-то прибавил: – Мы ручей нашли.