Дарю игру

Ну а раньше время владения мячом вообще не ограничивалось, что нередко приводило к любопытным и даже нелепым ситуациям. Так, в решающем матче олимпийского турнира в Мельбурне сборная команда Венгрии, игравшая против югославов, вела в счете, когда ее игрок за нарушение правил был удален из воды. Возвращение такого игрока разрешалось только после гола, забитого в любые ворота. Однако венгры рисковать не хотели. И тогда они пошли на уловку: стали подолгу держать мяч, умело разыгрывали его между собой, в атаку же не шли. Югославы ничего с этим поделать не могли. Такую тактику венгры сумели выдержать в течение более половины игрового времени. Так и победили.

Еще пример нововведений. Раньше играли два тайма по десять минут, теперь — четыре по семь.

Еще. Сейчас игрок, получивший три персональных замечания, удаляется из воды до конца матча с правом замены. Пользуясь этим, некоторые защитники специально побуждают к запрещенным приемам наиболее опасных или неудобных для себя нападающих, не говоря уже о том, что нынешние правила весьма расплывчато трактуют для судей само понятие фола. В общем, как это ни удивительно, усовершенствование правил пока не слишком способствует развитию игры. Видимо, у этого вида спорта все еще впереди…

Как в сороковые годы тренировались ватерполисты? Вернее, как тренировались пловцы в игре с мячом? Очень просто. Непринужденно и весело. Как футбольная ребятня во дворе. Впрочем, некоторые игроки по своему усмотрению отрабатывали или разучивали элементы техники. Когда кончалась плавательная тренировка, снимались разделительные дорожки, устанавливались ворота, спортсмены делились на команды и — мяч на центр. Так что ответить на вопрос, когда Петр Мшвениерадзе начал играть в водное поло, трудно. Наверное, тогда же, когда стал регулярно ходить на тренировки к Иоакимиди. Разумеется, и ватерпольных тренеров как таковых не было. Руководили игрой или те же тренеры по плаванию, или сами спортсмены.

И вот в 1946 году питомцев Иоакимиди, совсем еще зеленых юнцов — и по паспорту и по опыту, — направили в Москву на соревнования по водному поло. Да не на какие-нибудь, а самые что ни есть серьезные и авторитетные — на матч сильнейших команд. Уже одно это слово — «сильнейшие» — поднимало дух, настроение, а также носы тбилисских динамовцев и вряд ли вызывало серьезное беспокойство о том, что в действительности ожидает их в столице.

И снова предстояла долгая дорога через Баку и Грозный, в душных вагонах, на жестких полках со старыми соломенными матрасами, все с теми же нудными стоянками на станциях, полустанках и в тупиках. Все на том же скудном сухом пайке.

Поезд подходил к Баку, когда Како достал из сумки и разложил на полке два пустых холщовых мешка.

— Зачем эти мешки? — удивился Петя Дадианидзе.

— Потом узнаешь, — ответил Како. — Иди попроси у проводника ведро, бери с собой мешки и выходи за мной на платформу.

Дадианидзе никогда не спорил с товарищем. Он привык к тому, что в их давней дружбе право принимать решения принадлежит Како. Он не обижался, потому что это было справедливо. К тому же Петя Дадианидзе замечал, что подобные отношения у Како сложились со многими ребятами, хотя он сам, казалось, к этому не стремился, ни на кого не давил, не повышал голоса. Современные ученые, занимающиеся проблемами психологической совместимости и лидерства в коллективе, нарекли бы нашего героя «неформальным лидером с демократической тактикой руководства».

Итак, поезд остановился в Баку и Како вместе с Петей вышли на перрон. Когда через несколько минут они вернулись в вагон с двумя полными мешками соли, ребята и Лука Александрович очень удивились.

— Ты что надумал, Како? — спросил Дадианидзе. — Ты, наверное, хочешь высыпать эту соль в бассейн, чтобы вода держала тебя хорошо и высоко. И тогда мы выиграем у всех, правда?

— Э-э, нет — отвечал тот. — Пока мы доедем до Москвы, от этой соли ничего не останется. Но зато все мы будем сыты.

— Ты что, хочешь кормить нас этой солью?

— Почти угадал, потерпи немножко.

Когда на одной из станций после Грозного Како вышел из вагона с ведром соли в руке, а вскоре вернулся уже без соли, но с картошкой и яйцами, все прояснилось: Како произвел элементарный товарообмен, чтобы подкормить ребят в пути, чтобы они доехали до Москвы сытые и веселые.

Видя, как уплетают эту нехитрую снедь его полуголодные ученики, Лука Александрович не решился вмешиваться. Он, педагог, смолчал, но всю дорогу корил себя за то, что сразу же, увидев мешки с солью, не догадался и не пресек действия своего любимца, лучшего своего пловца.

И только в Москве, в общежитии, он вызвал Како на откровенный разговор.