Дарю игру

Думаю, что немало моих сверстников, так же как и я, после того лета приобщились к настоящему спорту. А физруком нашим был Михаил Михайлович Рыжак. Находясь в самом расцвете своего спортивного дарования, он тем не менее на целый месяц приехал к нам, к детям, конечно же не следуя чьим-то начальственным указаниям, а скорее даже наперекор им. Приехал просто по потребности души.

Он был хорошим вратарем, провел немало матчей в составе московского «Динамо» и сборной СССР, участвовал в олимпийских играх. Окончил институт иностранных языков, стал прекрасным переводчиком, не раз в этом качестве выезжал за рубеж. Потом написал и защитил диссертацию по педагогике спорта. С давних пор и по сей день руководит кафедрой физического воспитания МГУ. Долгие годы возглавлял команду ватерполистов Московского университета. Именно при нем этот коллектив четыре раза выигрывал чемпионаты страны, дважды — Кубок СССР, стал первой советской ватерпольной командой — обладательницей Кубка европейских чемпионов. Рыжак владел удивительным искусством подводить своих питомцев к пику спортивной формы именно к нужному моменту.

В 1984 году ему предложили стать председателем всесоюзного тренерского совета. Он сказал: «Подумайте, стоит ли. Я — человек неудобный, буду говорить все, что думаю». Ему ответили: «Это и нужно». Рыжак согласился.

Небольшая деталь. Ко всем своим воспитанникам он обращается только на «вы» (много ли таких тренеров?). Это не наигрыш, не пустая форма, это для Рыжака естественно. Он всегда строил отношения с игроками на доверии, обращался к уму и душе спортсмена. Знаю немало тренеров — властолюбцев, подавляющих учеников волей своего диктата, пусть даже ограненной глубоким знанием предмета. Такие наставники нередко, а может быть, даже чаще других удачливы в своей работе, в достижении высоких спортивных результатов. Рыжак — иной. У него цели спортивные и «общечеловеческие», нравственные были неразделимы. И дай-то бог, чтоб с воспитателями каждому повезло в жизни так, как Нугзару Мшвениерадзе.

Атакует Нугзар Мшвениерадзе

И не будем больше сетовать на фатальную неудачливость его спортивной судьбы. Кстати, от Нугзара таких слов я ни разу и не слышал. Когда мы коснулись в разговоре его неожиданного вывода из сборной команды страны накануне Олимпийских игр 1972 года, Нугзар сказал: «Ничего особенного не произошло, я был еще сыроват, и сборная в моем лице ничего бы не приобрела». С чем, однако, Петр Яковлевич категорически не согласился.

Думая о везении и невезении в спорте, о судьбах игроков, я вспомнил сына другого выдающегося ватерполиста — Иштвана Сивоша, который, если помните, давал уроки герою этой книги, учил Петра современной игре.

Так вот Иштвану Сивошу-младшему спортивная судьба не просто улыбнулась, а, я бы сказал, распахнула объятия. В 1968 и 1976 годах он в составе своей команды стал олимпийским чемпионом.

А ведь никто и не предполагал, что Сивош-младший добьется больших успехов. Даже отец не верил в это, считая, что парень характером вышел в мать — женщину спокойную и абсолютно уравновешенную. Игрок по натуре должен быть взрывным, импульсивным, а Иштван неизменно флегматичен, замкнут. Вывести его из себя, пожалуй, не легче, чем сдвинуть с места вышку для прыжков в воду или поймать окуня в олимпийском бассейне.

И все же Сивош-старший, как и его московский друг, упорно учил сына игре. И как оказалось, небезрезультатно. Отцу помогла в этом и сама природа, наделившая сына если не выдающимися способностями, то могучим телосложением и неимоверной силой. Когда он прыгал в воду, казалось, ее уровень поднимается сразу на полметра.

Много приходилось мучиться с ним нашим защитникам.

Чаще всего против него играл защитник Александр Долгушин. Нугзар вспоминает, что, когда они приехали на чемпионат Европы в Австрию, Долгушин однажды утром, едва открыв глаза, сообщил ему радостную весть: «Мне сейчас приснилось, будто Сивош заболел и не приехал. А сны мои всегда вещие». Настроение у команды заметно поднялось. Ободренные, они спустились к завтраку. И надо же было такому случиться: первым, кого они встретили в ресторане, был именно Сивош — как всегда угрюмый и нелюдимый, но вполне здоровый и наверняка готовый к борьбе за высший титул. И венгры своего в тот раз добились.

А через два года они снова стали олимпийскими чемпионами. Но это был их последний крупный успех. С той поры венгерские ватерполисты начали как-то утрачивать свою игру.