Дарю игру

Возможно, думал отец, и в работе со старшим следовало идти тем же путем с самого начала. Тогда он считал, что коль скоро парень наделен большой силой, то пусть лучше владеет несколькими приемами, но в совершенстве. Таким он его и сделал. Нугзар, к примеру, мог развернуться с любым висящим на его плечах соперником и ударить по воротам. Такое мало кому удается. Обзавелся он и другими «фирменными» приемами, основанными главным образом на его природной силе. Позже Петр Яковлевич усомнился в правильности такого подхода к технике.

Каху природа наделила силой вряд ли меньшей, чем Нугзара. Однако отец работал с младшим уже не так — богаче, разнообразнее.

Каха всегда был настроен по-боевому. Прислушиваться к его настроению и состоянию духа не приходилось. К десяти-одиннадцати годам, когда отец решил, что настала пора и младшего отдавать в команду, технически Каха был уже посильнее, чем брат в эти же годы.

Как и прежде, Петр Яковлевич приходил почти на все тренировки сына и ревниво наблюдал за ним от первого до последнего движения, от начала разминки до выхода из раздевалки, когда оставалось лишь проверить, сухая ли у парня голова.

Спокойно сидеть и наблюдать за тренировкой Петр Яковлевич не мог. То и дело вскакивал и кричал: «Уйди в сторону!.. Зачем отвалился? Зачем опустил плечо?..» Понятно, что первого тренера Кахи Юрия Константиновича Бойко такие ситуации не радовали. Отца увещевали: «Не нужно так, сдерживайте себя. В какое положение вы ставите и тренера, и своего сына перед остальными ребятами?» Он соглашался, обещал вести себя достойно, не вмешиваться, но хватало его ненадолго.

И вот однажды тренеры решили запереть бассейн, чтобы получить возможность провести тренировку в спокойной обстановке, под единым началом. Так и сделали. Но не прошло и десяти минут, как откуда-то сверху, с трибун, спустился основатель ватерпольной династии. Весь его вид и состояние одежды говорили о только что перенесенном испытании, соизмеримом по тяжести с переходом Суворова через Альпы. Как ему удалось проникнуть в бассейн, он так и не рассказал.

— Понимаешь, Юра, — подошел он к старшему тренеру Сомову, — кто-то запер бассейн, вот такая незадача. Совсем забыли про меня.

— Понимаю, Петя, — отвечал Сомов, — но именно от тебя и заперли бассейн. Вот и вся правда, ты уж не обижайся.

— Как это от меня, что ты говоришь? Как же Каха без меня?

— А как остальные ребята тренируются? Даже отец Женьки Гришина если и придет, то сидит себе тихо и не вмешивается.

Заслуженный мастер спорта Борис Гришин был участником двух олимпиад, обладателем серебряной и бронзовой медалей игр, капитаном сборной СССР. Будучи намного моложе Петра Мшвениерадзе, он все же несколько лет выступал с ним и в «Динамо» и в сборной.

Сын Бориса Дмитриевича Женя — на год старше Кахи, и когда младший Мшвениерадзе еще только учился ходить, Петр Яковлевич сказал коллеге: «Подрастут мальчишки, вместе играть должны».

Гришин, однако, не был уверен, что так и будет. Во-первых, потому что сам тогда не знал, хочет ли повторить себя в сыне. Во-вторых, потому что жена Гришина, знаменитая фехтовальщица Валентина Растворова, была твердо намерена дать сыну в руки рапиру.

Позже Гришин, видя, с каким нетерпением Петр ожидает, когда наконец начнет растить своего второго сына для сборной, стал и о Женькиной ватерпольной судьбе подумывать. Оставалось склонить к тому жену. В конце концов этот матч с ней Борис Дмитриевич выиграл, и, думается, решающий гол в нем забил Петр Мшвениерадзе.

Каха и Женька совсем еще мальцами оказались в одной команде. Чуть позже к ним присоединился Михаил Иванов. Кто мог тогда подумать, что эти трое щуплых несмышленышей пошагают вместе одной дорогой через все возрастные ступени и спортивные категории? Что через шесть лет, еще не выйдя из юношеской группы, они составят костяк основного состава московского «Динамо», станут чемпионами Европы среди юниоров, что в 1980 году завоюют звания олимпийских чемпионов, а спустя два года — чемпионов мира. Кто мог предвидеть это? Разве что они, отцы Георгия и Евгения, два больших мастера, проживших трудную и долгую жизнь в спорте, но так и не достигших самых высоких титулов?

Надо сказать, что весь состав московского «Динамо» 1977–1984 годов почти полностью определился уже тогда, в 1971–1977 годах, когда в детской динамовской команде вместе с будущей олимпийской троицей появились Давид Сулакадзе, Сергей Бекренев, Владимир Ячменев. Пусть спортивные статистики припомнят другой подобный случай стабильности и долголетия состава высококлассной команды, особенно в нынешнее время, когда так велика «текучесть кадров» в рядах сильнейших.