Дарю тебе небо – Любовь Ласточки

– Понравилось – не то слово! Тебе бы подучиться немного у профессиональных художников, ну или на худой конец у среднестатистического архитектора вроде меня, имеющего в зубах диплом, а за плечами – какие-никакие знания. Но, Марин, правда – у меня нет и десятой доли таких идей и такой самобытности исполнения, как у тебя! Я могу только немного подкорректировать твою технику. Давай попробуем. Покажу тебе кое-какие нехитрые секреты – и – серьёзно – хоть на выставки представляй свои работы! Кстати, могу попробовать организовать выставку твоих картин. Хочешь?

Глаза Марины засветились искренним, неподдельным счастьем, но тут же погасли, сменившись выражением смирения и обречённости.

– Ой нет, Людочка, – тихо проговорила она. – Выставки не надо. Тебе, конечно, большое спасибо за столь щедрое предложение, но, как говорится, всяк сверчок знай свой шесток. А насчёт того чтобы поучиться у тебя, то я с большим удовольствием.

– Ох зря, Мариш! – Людмила сокрушённо покачала головой. – Если уж не тебе выставляться, то кому же ещё? У тебя такие оригинальные и самобытные рисунки! И темы необычные – церкви. Почему они доминируют в твоих работах?

– Не знаю, – пожала плечами Марина. – Просто нравится рисовать их, и всё.

– Мне кажется, в этом есть какой-то смысл, – задумчиво произнесла Людмила. – Быть может, пока что недосягаемый, скрытый от тебя самой. Но, по-моему, это неспроста. У тебя, Марина, особый дар. От Бога.

– От Бога у меня другой дар, – рассмеялась Марина. – Вот он! – она с нескрываемой материнской гордостью указала на коляску, где мирно посапывал Стас, которому в скором времени должно было исполниться три года. – И кажется, скоро будет ещё один.

– Да ты что? – радостно улыбнулась Людмила. – Неужто мы ждём Владислава?

– Похоже, что так, – подмигнула Марина. – Готовь там свою Ладу.

– Маринка! Здорово! – воскликнула Людмила. – Поздравляю от всей души!

– Поздравлять пока рано, – с некоторой опаской взглянув на подругу, заметила Марина. – Вдруг что пойдёт не так?

Людмила мягко взяла её за руку:

– Не выдумывай. Всё будет хорошо. Я так за тебя рада! А уж как рада Ладусенька! – она окинула нежным взглядом одну из сидящих в новой сдвоенной коляске девочек, на чьей правой щеке красовалась характерная родинка.

– Ну вот, теперь на всех твоих девчоночек женихов хватит, – улыбнулась несколько успокоенная словами подруги Марина.

Людмила стала постепенно открывать Марине технические нюансы художественного мастерства. Когда она приходила в квартиру, где жили супруги Озеровы со своим имеющимся и намечающимся потомством, подруги расставляли перед окном мольберт, раскладывали рисовальные принадлежности и сосредоточенно брались за дело.

– Марин, скажи, а почему ты избегаешь рисовать людей? – спросила однажды Людмила. – У тебя столько зарисовок природы, а также вполне законченных пейзажей и натюрмортов, но нет ни одного портрета и даже ни одного человеческого лица в отдалённой перспективе. Это что, твой фирменный стиль или тебе не нравится рисовать людские лица и фигуры?

– Не знаю, – честно ответила Марина. – Никогда над этим не задумывалась. Скорее всего, и то и другое.

– Странно, – тихо произнесла Людмила. – На самом деле изображения людей призваны оживлять картины. Без них всё должно быть как-то неестественно, неправдоподобно… А у тебя почему-то получается вполне себе естественно и правдоподобно. Вот тебе и парадокс!

– Спасибо, – ответила Марина. – От тебя это звучит как похвала. Но мне самой не нравится. Вероятно, я ещё не дозрела как художник, чтобы действительно правдиво изображать людей.

– Вот ещё глупости! – отозвалась Людмила. – Ты замечательный талантливый и самобытный художник. Не в этом дело.

Марина пожала плечами:

– Возможно, когда-нибудь это умение придёт. Наверное, что-то должно случиться в моей жизни, чтобы это произошло.

– А может, так и должно быть? – предположила Людмила. – Что, если это – одна из своеобразных изюминок твоего стиля? Говорю же – у тебя это получается на удивление естественно и правдоподобно.

– Я так не считаю, – честно призналась Марина. – Но, наверное, тебе виднее.

***

И вот теперь Марина попросила Людмилу устроить что-то вроде своеобразных тестов по выявлению способностей к рисованию и черчению у своих сыновей.

Марина показала подруге раскраски, заштрихованные цветными карандашами пока что робкими и неумелыми линиями, но Людмила уже с ходу отметила верное цветовосприятие и цветовоспроизведение у сыновей Марины.

Затем мальчикам вручили по простому карандашу с ластиком и по листу бумаги. Людмила вооружилась тем же набором и стала выводить на бумаге простые геометрические фигуры – конус, шар, куб – после чего попросила Стаса и Влада попробовать начертить такие же. Постепенно она усложняла задания – в ход пошли уже цветные карандаши и более сложные графические рисунки по типу разнообразных многоугольников.

– Ну, что скажешь? – спросила Марина, когда проверка была завершена. – Как у них получается?