Читаем Дарю тебе небо – Любовь Ласточки полностью

Врач обещал провести полную диагностику после того, как будет пролечен воспалительный процесс, попросив Марину принести результаты предыдущих обследований Влада, какие у неё имеются. Марина как сквозь гулкий набат слышала дежурные фразы о том, что не стоит отчаиваться раньше времени, что, даже если диагноз подтвердится, можно будет принять все надлежащие меры, чтобы наилучшим образом скорректировать зрение Влада, а позднее – и укрепить ему роговицу с помощью специальной операции. Конечно, этому вальяжно развалившемуся на стуле мужчине в белом халате легко говорить. Ведь Влад её сын. Не его.

Дальше было всё как в тумане. Врач что-то говорил о соблюдении режима закапывания глазных капель, об ограничении физических и зрительных нагрузок. И если бы Лады не было рядом, если бы Марина каждой своей клеточкой не чувствовала её поддержки, она, вероятно, не выдержала бы и разрыдалась прямо в кабинете.

Марина смутно помнила, как сквозь окутавший её сознание липкий туман поблагодарила врача, как взялась за ручку миниатюрной сумочки, собираясь уходить, но врач остановил её, спросив о месте учёбы и основном роде занятий Влада. Услышав в ответ, что Влад учится на архитектора, врач, понизив голос, произнёс:

– Я вас понял. Сожалею, но, очевидно, профессию молодому человеку придётся сменить. Архитектурное проектирование сопряжено с колоссальными зрительными нагрузками, которые в его ситуации противопоказаны и могут в итоге привести к полной потере зрения.


Марина и Лада спустились в буфет и заняли свободный столик возле окна, где открывался обзор территории больницы, которая, в полном диссонансе с настроением Марины, вовсе не казалась такой уж унылой и безотрадной. По периметру здания тянулись аккуратные клумбы, где были высажены слегка прибитые к земле недавней непогодой тигровые лилии. Теперь цветы словно проснулись, скинули своё привычное за последние несколько суток оцепенение и потянулись к безмятежно светящему солнцу.

Марина всё порывалась зайти к Владу, но ей ясно дали понять, что посещения больных откроются не раньше чем через час-полтора, и Лада настояла на том, чтобы по возможности где-нибудь перекусить. По подсказке дежурной медсестры Марина и Лада отыскали буфет, оказавшийся небольшим, но, к удивлению Лады, достаточно уютным для больницы помещением.

Ассортимент блюд был ожидаемо небогатым. Лада заняла очередь и старалась присмотреть что-то более-менее приличное из предлагаемого меню. Взяв в итоге два бифштекса с рисом и два компота, девушка притащила поднос к столу, где её ждала Марина, и проворно расставила принесённые тарелки и стаканы.

Марина сидела, уставившись в одну точку и не замечая ничего вокруг. Лада отнесла обратно пустой поднос, вернулась, встала позади уставшей, измождённой заботами и убитой пережитым горем женщины и мягко положила ладонь ей на плечо:

– Надо поесть, тёть Марин.

Марина автоматически кивнула, вяло взяла вилку и только тут заметила в руках у Лады довольно внушительный полиэтиленовый пакет, который та уже быстро разворачивала, доставая завернутый в хрустящую бумагу герметичный пластиковый контейнер. Девушка открыла крышку контейнера, и изнутри потянулся изумительный запах свежей выпечки.

– Вот, – произнесла Лада, понизив голос. – Слоёные пирожки с сёмгой. Испекла специально для вас. И… для Влада.

Её щёки заалели от смущения под вопрошающим взглядом Марины.

– Просто я представляла себе, что, даже если повезёт найти здесь что-то перекусить, еда будет довольно паршивой, – торопливо пояснила девушка, пытаясь скрыть всё больше и больше одолевавшее её смущение. – Это ещё хорошо, что здешний буфет оказался совмещённым с больничной столовой. Иначе даже не нашлось бы тарелки более-менее приличного второго. Но всё равно это ведь не очень вкусно, верно? – она кивнула на тарелку с дымящимся бифштексом и горкой желтовато-бурого риса. – Вот я и подумала…

– Спасибо, – растроганно проговорила Марина, пододвигая поближе контейнер с пирожками. – Выглядят аппетитно. Можно я возьму всё для Влада?

– Съешьте хотя бы парочку, – голос Лады звучал убеждающе. – Вы наверняка теперь не готовите. А значит, практически ничего не едите. А для Влада я ещё напеку. Мне не сложно.

Девушка мило улыбнулась, и на её щеках (на правой стороне – прямо над самой родинкой) появились прелестные ямочки.

– Хорошо, – сдалась наконец Марина. – Раз ты так старалась, я не могу тебя подвести.

Она выдавила из себя некое подобие улыбки и взяла самый маленький из всех пирожков.

– Вкусно, – оценила Марина, откусив небольшой кусочек. – А ты, оказывается, кулинарная мастерица.

– Да, мы с сестрой любим готовить, – просто, без тени жеманства ответила Лада. – Ну и кушать тоже любим, разумеется, – она подмигнула Марине, и та снова улыбнулась – на этот раз вполне искренно.

– Кстати, как там Лида? – произнесла Марина – просто чтобы что-то сказать.

– Ой, тёть Марин, лучше не спрашивайте! – лицо Лады сделалось вдруг непроницаемо серьёзным. – Сами, небось, догадываетесь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство