Дарю тебе небо – Любовь Ласточки

Когда музыка стихла, Лада снова подошла к музыкальному центру, вытащила компакт-диск и убрала его на место. Кинув случайный взгляд на подоконник, она обнаружила, что две некогда роскошные комнатные розы – неизменные любимицы Лиды – алая и белая – в иное время дававшие на каждом побеге по десятку бутонов и одновременно по три-четыре цветка на кусте, сейчас зачахли и уныло опустили побуревшие листочки.

Лада молча направилась к подоконнику и взяла в руки большую пластиковую лейку, намереваясь поменять застоявшуюся воду и полить цветы.

Лида словно в тумане проследила взглядом за её действиями и тяжело встала. Её повело в сторону, но она сумела удержаться на ногах и, неуверенно ступая, направилась к сестре и перехватила лейку, недовольно буркнув:

– Дай сюда. Я сама их полью. Не инвалид.

С этими словами она, слегка покачиваясь, направилась на кухню заменить в лейке воду. Спустя какое-то время Лида вернулась и обнаружила, что Лада сидит на полу по-турецки и, открыв свою косметичку, красит тушью ресницы.

– Ты чего? – спросила Лида, мимоходом бросив на сестру и тут же отведя в сторону отрешённый взгляд. – На свидание собралась?

Лада отвела от глаза руку, держащую щёточку с тушью, и повернулась к сестре:

– Лид, – тихо сказала она. – Владу сегодня снимут с глаз хирургические пластыри. Я собираюсь навестить его. Хочешь пойти со мной?

– Ты о чём? – Лида заморгала, непонимающе уставившись на неё. – Разумеется, я не пойду. Я его ненавижу! – Лида цедила слова сквозь зубы; непроизвольно сжав руки в кулаки.

– За что, интересно? – спросила Лада, вернувшись к наведению марафета. Щёточка с тушью снова аккуратно прошлась по ресницам – сначала по верхним, потом по нижним. Удлинила, загнула, вычернила.

– А то ты не понимаешь! – взъярилась Лида. – Это он виноват. Из-за него… погиб Стас.

Она осеклась. Было видно, каких невероятных усилий над собой ей стоило это выговорить.

– Это не так, – возразила Лада, придирчиво оглядев в зеркальце, вделанном с внутренней стороны косметички, результат своих трудов.

– Машина была с правосторонним управлением, – Лида будто бы отмеряла и безжалостно вдалбливала молотком каждое слово. – Фура ехала по встречной полосе. Стас сидел с другой стороны. Этого мало?

Лада как будто не слушала сестру – она как ни в чём не бывало перевела щёточку к другому глазу и основательно стала водить ею по ресницам. Снова посмотревшись в зеркальце и, очевидно, удовлетворившись результатом, она закрыла тушь, кинула её в косметичку и вновь взглянула на Лиду.

– Ты неправа, – сказала она совершенно спокойным голосом. – И ты это знаешь.

– В чём, интересно, я неправа? – Лида не унималась. – В том, что Стас отдал свою жизнь для того, чтобы защитить своего драгоценного братца?

– Нет, – терпеливо, словно малолетнему ребёнку, объясняла Лада. – В том, что Влад виноват. Он этого не хотел.

Она встала, перехватила лейку у оторопевшей сестры и сама полила цветы.

– Аллу и Беллу поливаю и подкармливаю только я, – машинально проговорила Лида.

– Алла и Белла устали ждать, когда ты обратишь на них внимание, – парировала Лада.

Закончив поливать цветы, Лада поставила лейку на прежнее место и повернулась к сестре:

– Владу сейчас очень плохо, – сказала она. – Во много раз хуже, чем нам с тобой.

– Говори за себя, – процедила Лида. – Ты понятия не имеешь о том, что чувствую я.

– Ошибаешься, – ответила Лада. – Я вполне способна это понять.

– Тогда почему ты так его защищаешь?

– Потому, что его вины в этом нет. Он виноват не больше, чем мы с тобой.

– То есть? – Лида смотрела на Ладу с открытой враждой – почти с ненавистью.

– Это был не его выбор. Стас сам так решил. Не сомневаюсь, что он поступил бы так же, если бы на месте Влада сидела ты.

– Но там сидел именно он. Бесценный братик Стаса.

– Не язви. Это всего лишь случай. Стас точно так же мог погибнуть и при любых других обстоятельствах. У него было опасное для жизни занятие, сопряжённое со всякого рода рисками. И потом, ответь: тебе было бы легче, если бы на месте Влада оказалась ты либо я, либо кто-то другой?

Лида молчала, потупив взор.

– Так ты пойдёшь со мной? – Лада смотрела на сестру каким-то особым взглядом. Это был не просто вопрос или просьба – глаза Лады умоляли Лиду согласиться.

– Я же сказала, что нет! – Лида была крайне раздражена. – Пусть ты и не считаешь его виноватым, я думаю иначе. И ничто меня в этом не переубедит.

– Жаль, – тихо ответила Лада. – Ты даже представить себе не можешь, что происходит сейчас с Владом. Если кто и способен совершить чудо и вытащить его из этого по-настоящему страшного состояния – то только ты.

Она снова умоляюще взглянула на сестру, но та была непреклонна.

– Хотя… погоди-ка, – Лада направилась к рабочему столу, взяла коричневый фломастер, снова открыла косметичку и достала оттуда маскирующий карандаш и пудреницу. Она села за стол, установила косметичку так, чтобы было удобно смотреться в зеркальце, взяла в руку фломастер и стала сосредоточенно рисовать что-то на левой щеке.

– Что это ты делаешь? – спросила Лида.

– А ты не видишь? Пытаюсь нарисовать родинку. Как у тебя.