Дарю тебе сердце

Бекки Стюарт Джексон потерла поясницу. Будучи на седьмом месяце беременности, она чувствовала вялость и быстро уставала, но не могла же она пропустить свадьбу лучшей подруги! Пробравшись сквозь толпу, собравшуюся перед церковью, она подошла к небольшой боковой двери. Абигайль впустила ее внутрь.

– Входи дорогая, сейчас я найду для тебя стул.

– Спасибо, миссис Борегар, не волнуйтесь. Я просто хотела еще раз увидеться с Кэтлин до венчания.

– Да, конечно. Кэтлин с минуты на минуту будет готова.

Едва Бекки успела усесться, как из соседней комнаты вышла Кэтлин в сопровождении Ханны и Джулии Хорн. Нянька и подруга помогали ей облачиться в старинное атласное подвенечное платье.

– Кэтлин, – Бекки встала, – ты выглядишь просто сногсшибательно.

– Привет, Бекки, – сказала Джулия из-за спины Кэтлин (она возилась с длинным шлейфом подвенечного платья). Миниатюрная Джулия была очень хороша в розовом атласном наряде подружки невесты и нервничала, пожалуй, не меньше самой невесты. – Кэтлин, – проворчала она, – я не смогу поправить на тебе шлейф, если ты не постоишь спокойно.

– Девочки, пора, – вмешалась Абигайль и обняла дочь. – Дорогая, я надеюсь, что ты будешь счастлива так же, как я счастлива с твоим отцом.

Она поцеловала дочь в щеку, в ее глазах заблестели слезы.

– Спасибо, мама, я уверена, что так и будет. А теперь идите.

Абигайль промокнула глаза платочком и вместе с другими дамами вышла из комнаты. Кэтлин осталась с нянькой и подругами.

– Мне нужно возвращаться к Бену, – сказала Бекки. – Я только зашла еще раз пожелать тебе счастья. Жаль, что я не смогла быть подружкой невесты, но сама понимаешь, вид у меня сейчас неподходящий. Ах, Кэтлин, свадьба – это так чудесно! Те девять месяцев, что я живу с Беном, были самыми счастливыми в моей жизни. Надеюсь, у тебя будет так же.

– Спасибо, Бекки, я тоже надеюсь. Ну иди, скоро увидимся.

Бекки вышла из комнаты и пошла обратно к мужу.

Джулия обратилась к Кэтлин:

– Господи, Кэтлин, как же я тебе завидую! Я очень люблю Калеба, но ты оказалась права: его отец настаивает, чтобы он непременно сначала окончил колледж, а уж потом женился.

– Не грусти, Джулия, может, он еще передумает.

Джулия понизила голос до шепота:

– Послушай, Кэтлин, доктор Александер, конечно, очень красивый и хороший, но… Как же Доусон Блейкли? Мне казалось, ты так его любила… И вдруг я узнаю, что ты выходишь замуж за Хантера Александера!

– Джулия, я люблю Хантера Александера, а Блейкли никогда не любила, и, пожалуйста, не упоминай больше при мне это имя.

– Прости, Кэтлин. Я так рада, что ты счастлива! – Джулия поцеловала подругу в щеку. – Но я слышу музыку, мне пора готовиться к церемонии.

Оставшись одна, Кэтлин всмотрелась в собственное отражение в большом зеркале. В это время сзади подошла Ханна и положила свои пухлые руки на плечи питомицы.

– Золотко, вы сегодня такая красивая!

Кэтлин, почувствовав прикосновение ласковых рук няньки, вдруг расплакалась.

– Ох, Ханна, как же я могу выйти замуж за Хантера? Я его не люблю, я люблю Доусона, только его одного!

– Ну-ну, мисс Кэтлин, не плачьте. Я знаю, что вы любите мистера Доусона, но он же уехал, а у вас будет ребеночек, значит, вам нужен муж. Жаль, что так получилось, золотко, но доктор Хантер – хороший человек, я знаю, он позаботится о моем ягненочке.

Ханна припудрила лицо своей любимицы.

– Ты права, Ханна. Я выйду замуж и когда-нибудь забуду Доусона. Как ты думаешь, у меня получится?

– Конечно, дорогая. Со временем вы научитесь любить доктора Хантера. Девушки часто выходят замуж за джентльменов, которых не любят, а потом прекрасно живут.

В церкви заиграл орган, и в дверь негромко постучали.

– Ну вот, детка, это, должно быть, мистер Борегар. Улыбнитесь, пусть никто не узнает, что мой ягненочек плакал.

– Кэтлин, ты прекрасна! – воскликнул сияющий Луи, входя в комнату. – Хантер – просто счастливчик. – Отец подошел к дочери и поцеловал в щеку. – Девочка моя, я тебя очень люблю и желаю тебе счастья. Ты ведь это знаешь, правда?

– Да, папа, знаю. Нам пора?

– Да, дорогая.

Кэтлин оперлась на руку отца, и они вышли из комнаты, оказавшись в самом начале церковного прохода.

Когда за ними закрылась дверь, Ханна заплакала.

– Бедная моя маленькая Кэтлин, это я во всем виновата, надо было все рассказать. Боже, прости меня, грешную.

Кэтлин Дайана Борегар в старинном атласном платье медленно шла по проходу церкви Святой Марии. Она была бледна и казалась хрупким цветком. Под белой вуалью рассыпались по плечам вьющиеся светлые волосы, лицо оставалось спокойным и безмятежным. Если большие голубые глаза и блестели от слез чуть сильнее, чем следовало, то никто не придал этому значения: Кэтлин – невинная семнадцатилетняя девушка, сегодня день ее свадьбы, вполне естественно, что столь торжественное событие глубоко на нее подействовало.

Стоя у алтаря со своим дядей Рембертом, Хантер Александер смотрел, как к нему приближается невеста, и его сердце переполняла гордость.