Дарю вечную молодость (Ее последняя роль)

— А что, у нее были враждебные отношения с Потоцкой?

— Да вроде нет. — Юля пожала плечами. — Не помню, чтобы они когда-то ссорились, выясняли отношения. Вражда у нее к Потоцкой была исподтишка, а с виду все выглядело прилично. Она даже специально ходила к Марине в театр, приглашала ее на юбилей к своему папаше. Мне запомнилось, потому что это было незадолго до Марининой гибели. Я потом еще слышала, как Инга докладывала по телефону не то отцу, не то брату: «Мадам сказала, что уезжает в Париж, так что не ждите ее на своем торжестве».

— Ну, если Инга так не любила Потоцкую, то, наверное, очень обрадовалась ее отъезду?

— Ничуть. Как ни странно, она в тот день была злая. Помню, я зашла к ней в комнату прибраться, а у нее из сумки выпал какой-то плакатик, я хотела его поднять, так Инга меня чуть по руке не ударила и тут же выгнала из комнаты. Я только успела заметить, что это была фотография молодой Марины. Потом еще я про себя посмеялась, подумала: может, Инга, как индианка какая-нибудь, втыкает иголки в изображение соперницы?

— Да, опасная у тебя хозяйка, — хмыкнул Роман. — И брат у нее — серьезный тип. Кстати, мне Эльвира советовала с ним познакомиться. Говорила, что Ховрин в рекламном деле — настоящий зубр.

— А у вас с Эльвирой, я чувствую, была интимная беседа? — Юля погрозила ему пальцем. — Зря я тебя брала с собой в театр, ох, зря.

— А как ты вообще решилась проталкиваться в театр, где верховодит эта женщина-танк? Между прочим, Ингу называет своей подругой. Не понимаю, что у них общего. Ты не знаешь, они давно знакомы?

— Может, знакомы и давно, но сдружились только в этом году. Вот как пришла к нам Эльвира на старый Новый год — так с тех пор и приятельствует с Ингой.

— Старый Новый год? — переспросил Роман, и странное выражение промелькнуло у него на лице. — Это, когда вы с Фалиным сошлись?

— И это тебе Эльвирка доложила. Вот змея!

Роман обнял Юлю уже знакомым ей грубовато-порывистым жестом и небрежно сказал:

— Ладно, чего уж там. Не будем ворошить прошлое. Лучше пойдем ко мне.

Девушка не стала возражать, хотя что-то во взгляде и голосе Романа ее настораживало. Но, отправляясь на свидание, она дала себе установку сегодня делать то, что хочется. А ей очень хотелось быть с этим парнем. Здесь не было желания утвердиться, как со Щукиным, или делового расчета, как с Фалиным. К Роману ее влекли естественные чувства. На перекрестке он кинулся к цветочному ларьку, купил Юле букет сиреневых, тонко пахнущих хризантем. Она прижала цветы к губам, скрывая довольную улыбку.

Роман взял такси, и скоро они оказались возле его дома. Дорога прошла перед Юлей, как в тумане, она даже не разбирала, по каким улицам едет машина. Все ее усилия уходили на то, чтобы пресекать слишком уж откровенные жесты Романа, которые шофер мог наблюдать в зеркальце. Юля, хоть и насмотрелась американских фильмов, изобиловавших любовными сценами в такси, но все же не могла спокойно воспринимать подобную ситуацию.

В квартире Романа она тоже не успела оглядеться, потому что парень буквально с порога, не включая свет, набросился на нее, и девушке стоило большого труда его остановить, не дать ему заняться любовью прямо на полу прихожей. Он отпустил ее только тогда, когда она, теряя силы, с горечью и слезами в голосе сказала:

— А я так надеялась, что у нас все будет по-человечески…

После этих слов Роман, словно одумавшись, разжал руки и, тяжело переводя дыхание, постепенно обуздал свой порыв. Они вошли в комнату, тонувшую в вечернем полумраке. Роман не включил свет, а зажег две свечи на столе. Эти свечи, а также бутылка шампанского, ваза с фруктами и коробка шоколадного печенья свидетельствовали о том, что парень готовился к сегодняшнему вечеру, старался, чтобы все выглядело приличным. Юлю тронула эта забота. Но, в то же время, девушка сразу же обратила внимание на красноречиво разложенную постель, с которой заранее было снято покрывало. Она невольно подумала о своих предшественницах на этом ложе.

За столом Юля нарочно тянула время: медленно пила из высокого бокала, не спеша, закусывала. Ей нравилось наблюдать, как нетерпение все сильнее прорывается в каждом взгляде и жесте Романа. Наконец, она почувствовала, что играть с ним больше нельзя, и с улыбкой протянула к нему руки.

Они сблизились так, как Юля и мечтала: на постели, в мягком свете ночника, под звуки тихой и нежной музыки. Впервые в жизни девушка, привыкшая всегда все рассчитывать и предусматривать, не контролировала себя, полностью отдавшись во власть своих чувств и желаний. Ей даже показалось, что в минуту наивысшей близости и она, и ее партнер признались друг другу в любви.

Но потом, когда экстаз сменился тишиной и блаженным покоем, Роман внезапно все испортил. Приподнявшись на локте и заглядывая в полуприкрытые Юлины глаза, он с усмешкой проговорил:

— А ты не так опытна, как я думал.

В другое время Юля бы, наверное, обиделась, но сейчас она все еще была полна нежности к Роману, а потому ответила просто и искренне:

— Ты у меня второй. Так уж получилось.