Дариус Дорван, наёмник (СИ)

Затем он легко поднял тело и отбросил его далеко в сторону.
'Вот же силища у человека! — в очередной раз восхитился Дариус. — Неимоверная!'
Ториан продолжал смотреть на него.
'Ну и чего смотришь? — подумал Дариус. — Лучше воды принеси. Теперь-то какая разница, кем они были прежде? И все же, угораздило нас нарваться именно на гмурнов'.
Гмурны, по рассказам людей знающих, даже среди не знающих страха долузсцев, выделялись в бою своей яростью. Еще поговаривали, что один гмурн трех обычных долузсцев стоит. А уж те воины!.. Но, как выяснилось, справиться можно и с ними. И как это ему самому в голову не пришло, что им встретились не простые долузсцы? Ведь только гмурны презирают доспехи, на обычных можно увидеть и кирасу, иной раз даже металлическую, и кольчугу. Но, может, оно и к лучшему то, что ему в голову не пришло — кто это именно. Только не слишком уж цена высока?
Подошёл Бист, оттеснил Ториана в сторону и вложил Дариусу в руку оловянную кружку.

— Пей! — потребовал он. — Пей до дна, и не смотри, что на вкус гадость редкостная.

Вообще-то Дариус мечтал о кружке родниковой воды, такой холодной, чтобы зубы заломило. Он пил бы ее маленькими глотками, наслаждаясь вкусом воды, запахом мокрой земли, травы, шумом ветра в макушках недалеких деревьев, треском и теплом костра, словом, тем, что остался жив. Он попрощался с жизнью, когда выходил на поединок с долузсцем, попрощался по-настоящему.

Ведь если бы осталось в душе хоть малейшее желание выжить, не получилось бы ничего.

Дариус сорвал василек, понюхал его. Цветок не пах ничем, только сыростью, тем, чем пахло вокруг все.

— И еще, спасибо тебе.

— Это-то еще за что? — удивился Дариус.

— Когда он занес надо мной меч, я уж думал все, — признался Бист, — всю жизнь в мгновение перед глазами пронеслась, с тех самых пор как в постель еще ходил, — улыбнулся он, — и если бы не ты…

'Вот уж точно чего не помню. Да и вряд ли специально у меня получилось'.

— Ну вот, сам благодаришь, а подсовываешь какое-то разведенное дерьмо, — попытался пошутить, он, понюхав из кружки. Из нее действительно пахло так, что к горлу подступила тошнота. — Надеюсь, не сорочье? И почему без меда?

Он улыбнулся, вслед за ним улыбнулся сверд. Оба они помнили, как Ториан предлагал Галугу за один раз вылечить того от шепелявости, как раз разведенным на меду сорочьим пометом. Затем Бист посерьезнел.

— Пей гонорт, это чимелла так пахнет — смола, ее у нас на склонах гор собирают,

— пустился он в объяснения. — До последнего ее берег, на самый крайний случай. И гляди-ка ты, действительно пригодилась.

Дариус отхлебнул из кружки. Его передёрнуло от отвращения, но он заставил себя проглотить.

— Лучше бы я сдох, — пожаловался он, ища взглядом, куда бы поставить кружку.

— Пей! — голос Биста звучал теперь требовательно. — Я ведь не отстану, Дорван, а нет, так людей позову: они держать будут, пока я буду заливать.

— Сейчас мы с тобой еще справимся, — с улыбкой добавил сверд.

— Действенное снадобье, — придя в себя заявил Дариус Бисту, после того как залпом выпил содержимое кружки, глядя на сверда отчего-то вдруг заслезившимися глазами. Такой гадости пробовать ему еще не приходилось. Правда, очень действенной гадости, потому что он сразу же почувствовал себя значительно лучше.

— Больше твою чимеллу я пить не буду, — решительно добавил он.

— А больше и нет, — сверд выглядел очень довольным тем, что сумел настоять. — Но ничто лучше чиммелы жизненную силу не восстанавливает.

— Гонорт! — издалека окликнул Дорвана Кабир. — Уши долузсцам резать будем — барону показать?

— Тогда уж лучше сразу головы, — буркнул под нос Дариус. И, обращаясь к Бисту, спросил:

— Сколько наших полегло?

— Трое, всего трое — ответил тот. — И еще четверо раненых.

Сам сверд белел повыше колена повязкой, наложенной прямо поверх штанины.

— Но выжить должны все.

— После твоих снадобий мертвый на ноги поднимется, — заявил Дорван.