Дариус Дорван, наёмник (СИ)

— Мне пора домой, Дариус, — сказала она, — да и дождь сейчас разойдется, — на что он лишь печально вздохнул, соглашаясь.

Возле самого порога дома Дариус спросил, взяв ее пальцы в свои ладони:

— Элика, мы завтра встретимся?

— Зачем, Дариус, чтобы через день расстаться навсегда? — и попыталась освободиться.

Дариус мягко, но решительно удержал ее руку в своей:

— Знаешь, Элика, ты мне, наверное, не поверишь, но я не хочу с тобой расставаться, не хочу и все. Я понимаю, что нам придется уйти из Лоринта, я все понимаю, но все равно не хочу, совсем не хочу.

Элика уже подошла к дверям, взявшись за ее ручку, затем вернулась, приподнялась на носках и поцеловала Дариуса в щеку. После чего ловко увернулась от его рук, и исчезла за дверьми.

Дариус еще долго стоял, прижав ладонь к щеке, словно боясь того, что он уберет руку и поцелуй исчезнет.

Потом пошел посередине улицы, вспоминая подробности встречи с Эликой и жалея о том, как много ему хотелось ей сказать, и как мало получилось.

Дождь уже разошелся не на шутку, заставив его ускорить шаг до быстрого, а затем и вовсе побежать.

На полпути к отведённому ему и его людям дому Дариуса догнал Ториан. Ториан хохотнув, пожаловался, что у сеновала крыша здорово протекает, хотя дело к самому сенокосу, и потому им с Миаллой пришлось расстаться значительно раньше, чем они на то рассчитывали.

Едва они успели растянуться на лежанках, как за окном стих шум дождя. Ториан ругнулся злым шепотком, а Дариус тяжело вздохнул — и стоило ли дождю начинаться вообще?

Проснувшийся Галуг невинно поинтересовался: чего это Ториан такой злой пришел? Уж не из-за того ли, что нужных волос не успел насобирать?

На что Ториан пообещал оторвать утром ему уже не руку, а язык. Причем удачно так совпало, заявил он, что лекарю Солу требуется человеческий язык для снадобья, чтобы поскорее поднять Тацира на ноги. И таким образом он, Ториан, сразу два добрых дела сделает.

Невидимый в темноте Бист, как оказалось, тоже не спавший, серьезным голосом подтвердил, что о снадобье из человеческого языка он знает.

— На моей родине, — с легкой грустью сказал он, а Бист всегда говорил с грустью, когда вспоминал о родине, все давно уже это заметили, — перед казнью всегда вырывают язык, потому что у трупа он теряет все свои лечебные свойства.

Затем оба они в полный голос заржали, потому что Галуг внезапно начал похрапывать, якобы уже спит. Угомонились они только после того, как Галуг упорно молчал в ответ на их вопросы. Ториан даже предположил, что Луга сам себе язык откусил, из вредности, чтобы он на лекарство не пошел.

Дариусу все не спалось, и он, глядя в потолок, раз за разом вспоминал подробности встречи с Эликой.

Вспоминал свои слова, то, что она ему отвечала, как при этом на него посмотрела. Сейчас Дариус жалел о том, что так и не решился ее поцеловать.

Он уже засыпал, когда за затянутым бычьим пузырем окном послышался едва слышный шорох. Затем за стеной что-то коротко звякнуло, и сон мгновенно улетучился. Миг, и он стоял рядом с окном, прижавшись к стене сбоку.

Окно выходило на огораживающий Лоринт частокол, и до частокола не больше десятка шагов по заросшей высокой травой земле.

Люди, за окном явно находились люди. Но кто эти люди, и почему они там оказались?

'Дом гостевой, и земля между домом и частоколом не используется, да и темновато там для грядок или еще чего-нибудь — вечная тень. И что бы это значило?' — напряженно размышлял Дариус.

Затем от входных дверей донесся едва слышный стук, как будто по двери слегка ударили чем-то деревянным, и время понеслось вскачь. Кто бы они ни были, их намерения не несли ничего хорошего.

Неслышным прыжком Дариус оказался у лежанки, которую занимал Ториан и дважды хлопнул его по плечу.

В доме стояла едва ли не кромешная мгла, но глаза за время вынужденной бессонницы успели почти привыкнуть к ней, и потому Дариусу удалось рассмотреть, как Ториан бесшумно сел на постели.

Мгновение, и рядом с ним оказался Бист, и только Галуг продолжал посапывать. Тычок Ториана, судя по звуку, угодил ему куда-то в бок, после чего Галуг присоединился к остальным. Снова едва слышно звякнуло, но теперь уже внутри дома: вероятно, Галуг ухватился за арбалет.

Дариус приблизился ко всем вплотную, и тихо, на грани того, что его могли не услышать, прошептал:

— Снаружи… с оружием… дверь подперта… Ториан — приготовь глефу.

Затем, услышав за окном новый шорох, замолчал, выждал мгновение, и зашептал снова:

— Тор, махну рукой — глефой в окно, я наружу, Бист за мной, остальные через дверь, мы откроем.

Вряд ли за окном собрались ревнивые мужики Лоринта, но даже если и так… Если дверь действительно подперта, то теперь можно ждать единственного — чего-нибудь жидкого и очень горючего, заброшенного через окно. А дальше жаркое пламя внутри, бесполезные попытки выбить дверь, открывающуюся, кстати, наружу, и попытка спасения через окно, прямо на ждущие их лезвия или наконечники.