Dark and Dangerous Love (СИ)

- Хотелось бы мне, чтобы твои вкусы в алкоголе поменялись. Пей немного воды, да и апельсиновый сок неплох. Это отвратительно, - она пыталась поднять ему настроение, но Зейн не был настроен шутить.

- Не нравится? Не пей, - он забрал у нее бутылку.

Она улыбнулась, бледными глазами уставившись в пустоту, однако сконцентрировавшись на Зейне.

После превращения и Король, и Венис потеряли что-то: Зейн – душу, а девушка – зрение. Эту цену они заплатили за власть, но ни один из них не жалел. Зейн проклинал себя за этот выбор, но Венис ни разу не сказала, что скучает по возможности видеть.

“Она, должно быть, пытается представить мир без цвета и вида… мир, в котором нет Эвелин”, - думал он.

Еще одна слеза скатилась по его груди, ломая мужчину. Зейн сделал очередной глоток. Он ждал дня, когда все исчезнет от агонии, которая затмит чувства наподобие фонового шума, с которым вполне возможно жить. Однако каждый раз, когда Зейн вспоминал, что живет в мире без нее, боль возобновлялась.

- Я создала армию против тебя, - сказала Венис, - позвала Кайнзиуса и остальных. Я думала, это необходимо. Ты бы не ушел ни от ребенка, ни от матери добровольно. Однако теперь это не кажется обязательным.

-Ты знала, что Ромео станет монстром?

- Ни один твой ребенок не будет с чистой душой, - последовал ответ. – Яблоки всегда падают недалеко от яблони.

- Комната, красная от крови… - пробормотал Зейн. – Ты знала, что она собиралась покончить с собой, когда пришла увидеть меня в отеле? В день, когда она ушла? Поэтому ты просила меня отпустить ее? Потому что ты уже знала, что она умрет ради рождения ребенка.

- Такой монстр не может родиться без жертвы, - ответила девушка. – Я хотела, чтобы ты отпустил ее и пережил это. Боль была бы слишком сильной, чтобы вынести… То, что ты сделал, было храбрым поступком. Однажды все скажут тебе спасибо за это. Ты спас бесчисленное количество жизней и века мучений, уничтожив ребенка до рождения.

Зейн отвернулся.

- Ты бы слишком сильно любил его, - добавила она. – Он стал бы ребенком, ради которого умерла Эвелин. Ты бы любил его всем своим существом. Если бы он захотел мир, ты бы отдал ему его.

- Я не знал, что способен любить, - улыбнулся Зейн. – Я не знал, что можно любить без души.

- Ты не понял. Мы не можем любить не потому, что душа делает это. Она дарит нам возможность влюбиться… От людей нас отделяет холод и отсутствие эмоций. Но когда мы вновь понимаем, как любить, мы находим баланс. Она научила тебя любить заново, Зейн. Ты вернул душу тогда, когда решил отпустить Эвелин, поставить ее счастье в приоритет. И однажды ты влюбишься снова, и кем бы они ни была, девушка ответит взаимностью, обещаю.

- Никто не сможет заменить Эвелин.

- То же ты говорил о Мире. Время лечит, Зейн. Может потребоваться много времени, но уж этого у тебя достаточно. Ты показал, что можешь быть не эгоистом. Ты убил возлюбленную и сына ради всего мира. Ты великий человек, Зейн Малик.

- Я сделал это не ради мира, а ради нее. Я должен был вытащить ее из ничтожества. Тьма бы никогда не отпустила Эвелин с Гарри… Из-за меня она прошла через многое. Только смертью я мог осчастливить ее.

- Доброта всегда начинается с малого, - Венис положила руку ему на спину. – Не думай о ней, Зейн. Ты будешь в порядке. Даже темные ночи проходят. Солнечный свет всегда будет сиять.

Он посмотрел на бутылку. Мир был тверд, пока Зейн не дал ему упасть, выскользнуть из рук, сломаться.

- Разве это не забавно? Как быстро желаемые и важные вещи причиняют нам боль? Мы выкапываем себе могилы и добровольно туда забираемся.

========== Эпилог (Гарри) ==========

Гарри поднял маленькую черную сумку с земли, посмотрев на свою комнату в последний раз. Он знал, что уходит не на день, неделю или год. Это было навсегда, навечно. Вампир никогда больше не вернется.

Эта комната и этот великолепный дворец, который он привык считать домом, были не единственными вещами, оставляемыми им за спиной. Гарри оставлял целую жизнь, закрывал главу длиной в тысячу лет; уходил от мужчины, рядом с которым был до того момента, когда Эвелин сделала последний вход; оставлял позади воспоминания, друзей и личность – тысячелетие.

Когда он встал в местечке за дворцом, Гарри оставил все это позади, пообещав себе, что кто бы ни спросил его, ни упомянул Утопию или Лорда Гарри, это не будет ничего значить для него. Он сжигал мосты. Все и вся. И вампир не собирался сожалеть об этом.

И все-таки ему хотелось вернуться и посмотреть на эту комнату в самый последний раз перед уходом. Голос Джона раздавался в ушах Гарри, становясь постоянным эхо, этаким призраком, преследовавшим его от рассвета до заката.

- Прости его. У него не было выбора. Он любит ее также, как и ты… Ему нужно было убить Эвелин ради будущего…