DarkKnights (СИ)

Испуганным взглядом Алекс оглядела мужчину. Но ожоги, что было невероятней всего, почти исчезли. Его белая гладкая кожа вновь была безупречна, если не считать небольших красноватых пятен. И в чёрно-красных глазах его сквозила неприкрытая ярость.

— Я попросил бы Вас удалиться, кем бы Вы ни были, и не пугать мою дочь, — чётким уверенным голосом приказал граф Николас. — Или я вызываю полицию и псих-бригаду.

— Как пожелаете, — ухмыльнулся Вулдбейн, мгновенно успокоившись. — Прошу прощения за доставленные неудобства.

Заправив прядь волос, что прилипла ко лбу, за ухо, мужчина спокойно и гордо прошёл мимо священника и супруг Секлер и покинул храм.

— В этот раз я пожертвую храму чуть больше, я думаю, — как ни в чём ни бывало сообщил граф Николас святому отцу.

Алекс была готова простить Господа и снова поверить, лишь бы обладать хоть малой толикой хладнокровия, присущего её отцу.

Прошло три месяца с момента, как Алекс-котёнок превратилась в Александру Секлер и за это время она полностью преобразилась. Роль молодой графини нравилась ей всё больше. От девочки из приюта остался только дерзкий нрав, который все по понятным причинам принимали за издержки богемной жизни.

В высшем свете Александру представили как родную дочь Секлеров, которая вернулась из частной школы благородных девиц обратно домой. То, что Лилит не могла выносить и родить ребёнка, знали лишь не многие. Байку с удовольствием проглотили, чтобы не портить отношения с графом Николасом-банкиром, который был щедрым меценатом для большинства предпринимателей Румынии.

Не смотря на заученный на зубок этикет и идеально сформировавшиеся манеры, которые она успешно применяла в обществе, стоило Алекс уединиться, как она превращалась в настоящую фурию. Она кричала на слуг, ссорилась с их детьми и оскорбляла своих учителей. Единственным неприкасаемым преподавателем оставался сам граф Николас.

Мужчина с истинным наслаждением преподавал ей историю и поэзию, к которым Алекс проявляла недюжинное рвение. Кроме этого, в тайне от Лилит, отец учил её фехтованию. И не смотря на глубокое уважение к своему приёмному отцу, Александре иногда хотелось воткнуть шпагу ему в пах. Девочка ещё не успела расцвести, а этот пожилой джентльмен иногда бросал на неё такие пронизывающие взгляды, будто и не считал её за свою дочь.

Что же касается ужасного характера, тут большей частью была виновата Лилит. Её любимым развлечением было возить дочь по званным ужинам, на которые у супруга никогда не было времени. Там-то Алекс и научилась вести себя, как подобает «светской львице» — гордо и вызывающе. Уже через два месяца графиня Секлер и её приёмная дочь приковывали всеобщее внимание, стоило только им появиться на пороге чьего-либо дома.

Однако богатая жизнь, пусть и насыщенная событиями, начинала надоедать. От бесконечных светских раутов болела голова, от ресторанных ужинов уже крутило живот. Отношения с родителями, чьи ожидания она всё реже оправдывала, начинало портиться.

До дня рождения Александры оставалось меньше трёх недель. Девочка, которую Секлеры всё чаще бросали в одиночестве, как надоевшую игрушку, одолевали мрачные мысли. Она часами могла сидеть в кресле и вспоминать Вулдбейна. Этот человек или чудовище, кем бы он ни был на самом деле, охотился за ней и знал где она. После храма Алекс больше не встречала его. Но это вовсе не означало, что её перестали преследовать.

День Рожденья Александры был безнадёжно испорчен. Сперва всё шло просто замечательно. В особняк Секлеров приехало множество гостей. В конце концов, пятнадцатилетие Алекс должно было стать её официальным посвящением в общество румынской аристократии. По этому поводу, девочка вела себя как можно приветливей и показывала себя лишь с лучшей стороны.

Ужин был просто великолепен, а когда ей начали вручать подарки, Александра и вовсе обомлела. Но хватило одного неловкого движения, чтобы разбить всё в дребезги, в прямом смысле. Алекс оступилась и случайно уронила дорогую стеклянную скульптуру, подаренную лучшими друзьями семьи Секлер. Лилит сочла это оскорблением, шлёпнула Александру по щеке и накричала на девочку при гостях. Граф Николас же хладнокровно проигнорировал происходящее и встал на сторону своей жены. После этого Алекс убежала из зала в слезах, заперлась в комнате и пробыла там остаток вечера, отвечая тишиной на призывы слуг.

Александра, лёжа в своей кровати в попытках уснуть, уже начала забывать о постыдном инциденте, но вплоть до того момента, пока девочка не заснула, ей казалось, что её щёки горят от испытанного стыда.

И эта ночь принесла весьма реальный, но нежданный сон:

«Тёмная тихая ночь. Луна скрылась за тучами.

Александра в шёлковой белой ночной рубашке, босая и замёрзшая, стоит средь покинутого города. Вместо домов — развалины, вместо фонарей — покосившиеся столбы, даже каменная мостовая полностью разрушена. Холодный ветер развевает чёрные волосы девочки. Руки и ноги горят от холода, глаза слепы в темноте. Страх заливает будто волна.