Дарксфорд

Она не без колебаний зашла внутрь и обнаружила там Олега Александровича. Он сидел в кресле, задрав ноги на стол, и задумчиво смотрел в потолок. На столе перед ним стоял стакан с чем-то коричневым.

– А, пришла, – отстраненно сказал он, не меняя позы. – Чертовски хороший коньяк у этой стервы. Полагаю, он ей уже не понадобится.

– Она что – умерла? – спросила Вика.

– Нет, конечно. Дама грохнулась в обморок от переизбытка чувств-с. Просто полагаю, что она теперь станет тем, чем грозила вам: объектом для изучения в лабораториях. Насколько мне известно, прецедентов взаимодействия двери со взрослыми не так уж и много. И, как правило, заканчиваются они трагично. Детская психика куда гибче и проще принимает новую силу. Да и то бывают проблемы – сама знаешь. Человеку в возрасте это дается куда сложнее.

Вика кивнула, вспомнив о маме.

– А что теперь будет?

– Будет зима, – усмехнулся историк и отхлебнул из стакана.

– Нет, я серьезно. Нас тут навсегда бросили одних? Мы можем идти по домам? Как-то я в этом сомневаюсь. Или они вернутся со свежими силами? Или на нас сбросят ядерную бомбу, чтобы уж наверняка избавиться? – Вика готова была сыпать теориями хоть до вечера.

– Не знаю. Пока дверь тут, они не сунутся, это точно. А вот потом… возможны варианты.

– А надолго она здесь? – осторожно поинтересовалась Вика.

– Сходи и спроси у нее. Я откуда знаю.

– Нет, ну я же серьезно.

– Я тоже! – историк резко убрал ноги со стола, сел нормально и выпрямился. Теперь он смотрел на Вику в упор. – Ты ее позвала. Тебе и провожать.

– Это что… правда, про то, что директриса говорила? Она обозвала меня маткой.

– Ну ее мозгом владела ненависть. В восемьдесят шестом она потеряла сестру и с тех пор была одержима идеей найти и покарать тех, кто заражает детей тьмой. Она считала, что за этим стоит чей-то разум. Возможно, она и права. А что касается тебя: дверь сначала всегда ищет идеального носителя. Того, который обретет полную силу. В остальных она преломляется и проявляется отдельными цветами и оттенками, но в ком-то обязательно должен быть полный спектр. Этот человек может помогать остальным принять, а затем и трансформировать свои способности. Так было и в прошлый раз, так произошло и теперь.

– Это поэтому дверь, встретив меня в Монголии, затем путешествовала по стране, сужая спираль вокруг моего дома?

– Да. Но зачем она вообще это делает – мне неведомо. Возможно, хочет куда-то позвать. Или что-то еще объяснить нам, людям. Я не знаю. В моем поколении нулевой погиб. Да и все, кроме меня, тоже закончили невесело.

– Нулевой?

– Ну так медики выражаются. Тот, с кого все началось. Так что я надеюсь, что ответ дашь мне ты.

– Значит… я должна пойти туда? К ней?

– Если хочешь. Когда будешь готова. Поверь, у меня нет правильных ответов. Их вообще больше не будет. Теперь ты все решаешь сама. Как считаешь правильным, как чувствуешь, так и поступай.

Вика тяжело вздохнула и передернула плечами.

– А все-таки… что там за дверью?

– Первозданная тьма. Из которой все родилось и в которой все закончится.

– А вы говорили, что там бог…

– Одно другому не мешает, – загадочно ответил он, и Вика поняла, что большего от него сегодня не добьется.

Она вышла из кабинета и поднялась в спортзал.

Пустое огромное помещение с кучей белых коек смотрелось жутковато, даже несмотря на то, что в нем горел яркий свет.

Синяя дверь была на месте. Так и стояла посреди зала, как монумент.

Вика подошла ближе. Ничего не произошло. Она сделала еще шаг и коснулась рукой синей поверхности. Как ни странно, та была теплой и слегка подрагивала, словно была живой. А еще от нее покалывало пальцы, как будто от слабого тока.

– Спасибо, – тихо сказала Вика. – Прости, что обвиняла тебя. Ты все-таки пришла на помощь. Хотя из-за тебя мы все потеряли семьи и привычный нам мир… ты вырвала нас из детства и отправила в тяжелый путь вопреки нашей воли. Собственно, как и положено дверям. Надеюсь, в этом есть хоть какой-то смысл. И похоже, что на этом пути у нас есть только мы сами и больше никого. Это очень… страшно. От этого веет таким космическим одиночеством, что даже думать в эту сторону не хочется. Но, видимо, придется.

Импульс пришел в ладонь неизвестно откуда и разлился по телу теплом и уверенностью. В этом ощущении не было слов и мыслей, только тень какой-то сложной эмоции. Примерно такой же импульс Вика дарила остальным, когда хотела вылечить или придать сил.

Она взялась за ручку двери и открыла ее.

За ней действительно была тьма. Непроглядная, глубокая, самая черная из всех, что только можно вообразить, но одновременно с этим теплая, обволакивающая и зовущая. Обещающая какой-то неведомый и невидимый отсюда свет в конце долгого пути, который начнется с первого шага через порог.

– Не сейчас, – сказала Вика. – Я еще не готова. Мы все не готовы.

Она закрыла дверь.

«Туммм», – сказала вселенная и пошла рябью.

Дверь исчезла.

Вика медленно пошла по лестнице вниз, думая, как это все рассказать друзьям и остальным одноклассникам.

Когда она спустилась на первый этаж, то дверь в кабинет директора была еще открыта.

И в этот момент там зазвонил телефон.