Даром-2. Выплата

Ветер — это не только позывной, но еще и паспортное имя. «Родители покойные романтиками были, — пояснил Ветер. — Зато я вырос бойцом. Сам понимаешь, с таким имечком в любой компании поначалу драться приходилось. Как куда приду, сразу начинается: „Ка-ак, гришь, ття звать? Не-е, эт кликуха, а нормальное-то имя есть⁈ А если по морде⁈“»

Теперь-то я привык, а когда только осваивался на базе, не мог отделаться от ощущения, что переместился на машине времени в эпоху позднего СССР — все здесь выполнено в ее сдержанно-помпезном стиле, но при этом совершенно новое. Территория — большой парк, застроенный двухэтажными корпусами. Внутри блестящий от лака паркет, высокие двустворчатые двери, красные ковровые дорожки. Не хватает разве что кумачовых плакатов вроде «революционная бдительность — залог победоносной борьбы за коммунизм».

Но хоть кафетерий здесь — обычная кофейня, каких по десятку в любом торгово-развлекательном центре. Вот только денег платить не надо. Чужие здесь не ходят, а своим все положено безвозмездно, то есть даром. Такой как бы коммунизм в отдельно взятом межведомственном Штабе.

Заказываю большой капучино. Ветер приходит ровно через двадцать минут — по нему, наверно, можно часы сверять. Он успел переодеться в тельник, короткие волосы еще чуть влажные после душа.

— Ну, чего стряслось, Саня?

— Да не так чтобы стряслось. Просто осточертело мне тут болтаться будто говно в проруби. Дома семья, бизнес… А тут я ни зачем не нужен, если начистоту.

— Да как это — не нужен⁈ Понимаю, конечно, тебя к такому жизнь не готовила. Но дело-то серьезное у нас, а ты вроде как уникум — иммунный к воздействиям Даров. Готовиться надо.

— Мы же все равно не знаем, к чему готовиться! Где случится Прорыв? Когда? Какие в нем выйдут сверхдары? В чем будет цель, если будет вообще? Ни черта не известно. Мы ведь даже не можем быть уверены, что я действительно устойчив не только к обычным Дарам, но и к этим, мутировавшим. К чему мы готовимся, Ветер?

Бариста ставит перед командиром чашку и маленький прозрачный чайник — от напитка густо пахнет полевыми травами. Ветер ничего не заказывал — его вкусы тут просто знают.

— К чему мы готовимся? — спокойно переспрашивает Ветер. — А ко всему мы готовимся. И это нормально. Работа у нас такая — быть ко всему готовыми.

— Ты уже всех своих пацанов к Але посылал, чтобы они попытались мне Дар отдать?

— Не всех, — Ветер невозмутимо наливает себе чай. — Только тех, кто своим Даром тяготился вроде как. Без обид, Саня, но я бы предпочел, чтобы свободным от Дара оказался кто-то из наших. Ты для гражданского твоих лет в приличной форме, но в боевой операции этого сто пудов будет недостаточно.

У Ветра широкие, почти квадратные скулы, бульдожья челюсть, цепкие синие глаза. Желваки перекатываются под слегка небритой кожей.

— Да уж какие там обиды. Сам понимаю — староват, физуха не та и реакция.

— Но все это будет не важно, если мои прекрасно обученные, ко всему подготовленные парни по щелчку пальцев перейдут на сторону противника.

С полминуты молчим. Ветер, как и я, наблюдал за событиями в Карьерном в прямом эфире. Женька, пилот врезавшегося в девятиэтажку вертолета, был его старым сослуживцем.

— Чертово Одарение, — цедит сквозь зубы Ветер. — Чертово Сверходарение, или что там еще за дрянь. Раньше я и в кошмарном сне не мог представить, что придется учитывать такую возможность. Всегда была вероятность, что бойца перевербовали… но это же можно было вычислить заранее! Предатель обязательно чем-то себя выдаст, а если прошляпили — сами виноваты, утратили бдительность! А теперь кто угодно может повернуть оружие против своих… даже я сам… вот что в голове не укладывается.

Я передернул плечами. Только что по-белому завидовал сильным, слаженно действующим парнями на тренировке, их мышцам, дыхалке и рефлексам. Но что если мне предстоит сражаться не вместе с ними, а против них?

Но и выходить в бой в одиночку — не вариант. Там, в Карьерном, пристрелить двух психически неуравновешенных людей для меня проблемы не составило бы — ни тактической, ни тем более моральной — после того, что они наворотили. Но даже если бы на меня не подействовали непосредственно ни ударная волна, ни гипноз — свобода от Дара не защитила бы ни от управляемой психом толпы, ни от кирпича, телекинезом направленного в голову.

По крайней мере, так мы предполагали теоретически. Ни одного живого сверходаренного для проведения опытов у нас не было. Их активно искали среди людей, перенесших сильный стресс, физические страдания, заключение в суровых условиях. Напрасно: значимого усиления Дара у них не обнаружилось. С теми психами из шахты и ранее с Лорой произошло что-то еще, и вычислить это не смогла пока ни одна аналитическая группа.

По всем округам ведутся поиски уединенных мест, где можно месяцами держать людей взаперти: заброшка, одинокие хижины в лесах, старые месторождения… Однако широка страна моя родная, и в данном случае это не преимущество.