Она шагнула еще раз, небрежно перебрасывая рукоять меча с руки на руку. Будь Бейн вооружен, ему предоставлялась идеальная возможность для внезапного выпада.
Когда он так и не напал, Занна откинула голову назад и расхохоталась.
– И ты угодил в ловушку в этих подземельях – совершенно
Она сделала новый шаг, и Бейн был вынужден поспешно отступить.
Двойные клинки набирали скорость, рисуя круги перед его лицом.
И, прежде чем броситься в атаку, Занна завершила свою речь финальным пассажем:
– Твое время истекло, Бейн.
Глава 22
Серра стояла словно в оцепенении, ее палец завис над кнопкой подтверждения запуска системы самоуничтожения Каменной Тюрьмы. Одно нажатие – и комплекс будет разрушен, а все, кто внутри, погибнут. Уже несколько минут она стояла без движения, не в силах нажать эту кнопку.
Глубоко вдохнув, принцесса опустила руку. Но вместо того, чтобы подтвердить запуск, она щелкнула тумблером отмены. Издав негромкое «бип», световая панель потухла.
Она не могла закончить начатое. Как бы сильно ей ни хотелось остановить сбежавшего узника, она просто не могла обречь Люсию на смерть. Эта женщина была не просто телохранителем принцессы: она была ее наперсницей, близкой подругой. Что бы ни подвигло ее на такой поступок, наверняка ему имелось объяснение. И долг перед подругой требовал от Серры хотя бы выслушать ее.
Покинув тесный зал экстренного управления, принцесса вернулась в коридор. Она не боялась, что звук шагов выдаст ее присутствие: истошный рев сирен заглушал любое движение. Перейдя на легкий бег, она поспешила обратно в тюремную зону – на поиски Люсии.
Принцесса понимала, что риск велик. Но она уже лишилась мужа и отца и не хотела потерять еще и лучшую подругу. Даже если придется вновь встретиться с монстром из детских кошмаров.
Она торопливо пробиралась по коридорам подземной темницы к тому месту, где иктотчи поведала ей о предательстве Люсии. Но, не дойдя до цели, остановилась, завидев у дальней стены тело – там, где коридор изгибался под острым углом.
– Нет, – прошептала она, срываясь с места. – Нет!
Она опознала Люсию задолго до того, как склонилась над телом. Руки и ноги охранницы были вывернуты под неестественными углами, кости раздроблены. Но эти травмы – сущий пустяк по сравнению с тем, во что превратились ее лицо и череп.
Припав на колени перед телом подруги, Серра, однако, не проронила ни слезы. Вместо скорби она ощущала странное онемение, парализовавшее чувства и разум.
Голос в голове твердил сущую правду, но Серра все равно ничего не ощущала. Как будто ее чувства, и без того травмированные смертью Геррана и Калеба, отключились окончательно.
Затем она вдруг осознала, что слышит странный пронзительный звук, перекрывающий рев сирены – совсем не похожий на гул светового меча, но ничуть не более приятный. Принцесса поднялась на ноги и, оставив изуродованное тело Люсии, пошла на источник шума.
Приближаясь, она могла расслышать и другие звуки: стоны и рык, гневные возгласы и топот ног по каменному полу. Впереди сражались – но без бластеров.
Достигнув развилки коридоров, принцесса краем глаза уловила движение слева. Менее чем в двадцати метрах от нее на дальнем конце коридора различались две фигуры. Узника Серра опознала мгновенно. Вторую фигуру она видела впервые, но тоже узнала ее.
И они яростно сражались между собой. Узник был почти вдвое массивнее своей противницы, но атаковала именно она. Девушка размахивала мечом с двумя клинками, тогда как узник, насколько могла судить Серра, был безоружен. Не сводя глаз с противницы, он с опаской отступал. Она надвигалась неторопливо, пытаясь загнать его в угол и отрезать все пути к отступлению.
Но прежде, чем она сумела выполнить задуманное, узник выставил вперед руку, и с его пальцев сорвался фиолетовый разряд молнии. Девушка поймала разряд одним из клинков: тот впитал энергию, издав странный пронзительный гул – тот самый, который Серра слышала минуту назад.
Оба бойца были настолько сосредоточены друг на друге, что не заметили присутствия Серры. Ей следовало бы испугаться. Следовало развернуться и убежать – куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Однако Серра ощущала спокойствие, глубоко укоренившееся в ней в тот момент, когда она обнаружила тело Люсии.