Дарт Вейдер ученик Дарта Сидиуса

-Я не понимаю, - вдруг сказала она, - зачем тебе это было нужно?

-А вам? Вам, тысячу лет жившим ради мести?

-Нам нужна была власть.

-Вот как.

-А месть… Не только. Просто месть концентрирует и не даёт расслабляться. На протяжении тысячи лет жизнь каждого из ситхов определялась целью. Тем, что было вложено в него в детстве. Определённый внутренний каркас мировоззрения, который заставлял их действовать так, а не иначе. Не растворяться, а противостоять. Было необходимо сохранить определённый тип личности. Который был уничтожен.

-Значит, детей не спрашивали, а вставляли им каркас?

-Да.

-Каркас или клетку?

-Зависело от того, насколько их собственная природа была к этому близка.

-А как это определяется? Как вы вообще определяете природу?

-Интуитивно, - сказала Рина. – С помощью Силы. Но выбора часто не было, и брали то, что есть. Иногда ребёнок умирал. Если оказывался совсем не годен. Но по возможности искали близких по природе. Легче учить. Больше можно вложить. И больше уверенность в том, что, став самостоятельным, он передаст уже своему ученику не суррогат, а то, что нужно.

-Вы передавали тип личности из поколения в поколение?

-Да. Именно это было главным, что надо было хранить.

-Фанатики.

-Доля фанатизма в этом была. Иногда и не доля.

-А у тебя?

-А я просто люблю убивать.

-Ясно…

-А как это делалось в Храме?

-Что?

-Определялось, подходит ли ребёнок?

-Никак, - ответил Оби-Ван. – Зачем, если всё равно…

-У тебя был каркас или клетка?

-У меня был Татуин, - ответил джедай. – Планета песка и рабов. Проклятая планета.

-Расскажи мне про Мустафар.

Он вздрогнул:

-А твой учитель…

-Расскажи мне про свой Мустафар.

Оби-Ван смотрел в глухую тьму панорамного экрана.

-Зачем тебе всё это?

-Затем, что ты хочешь рассказать.

-Не тебе.

-Именно мне. Я ведь обрубила твои ниточки, марионетка.

Девчонка не достала меч, не скрестила его с джедайским – пламя ровно гудело в миллиметре от её лица.

-Расскажи мне про Мустафар, - сказала Рина. Глаза её смеялись. – Расскажи мне про Татуин. Ты кое-что не понял. Ты можешь стать наёмником. Можешь завести семью. Можешь улететь хрен знает куда и бродить по планетам. Ты можешь плюнуть на форсу, а можешь в неё углубиться. Ты свободен, джедай. Пока – свободен. Только нам придётся воевать. Скоро. С кем ты. И за кого ты. Скажи сейчас. Чтобы мне не пришлось тебя убить снова. Перестань ныть. Ты свободен. А теперь выбирай. Сам. Здесь нет твоих учителей. И нет твоей Силы.

Оби-Ван сел. Выключил меч.

-Мне надо подумать, - сказал он очень спокойно.

-Думай. У нас есть несколько часов.

-Мустафар, значит?.. Ты винишь меня за то, что я твоего учителя – не добил.

-Нет.

Он вскинул голову.

-Что? Разве не… - ядовитым хохотом: - Он же горел, я должен был его добить, это достойно презрения, что я оставил его медленно умирать, мучиться, жить…

-Жить.

-Что?

-Жить.

…Ты должен был его добить, а оставил мучиться и жить. Мастер говорил мне, что у тебя была истерика. Сильная истерика.

-И это, конечно, смешно крутому ситху.

-Бен. Ты меня слышишь?

-Даже не хочу!

Она присела на корточки, её лицо оказалось на уровне его колен. Она смотрела снизу вверх – внимательным взглядом.

-Истерика позволяет сделать то, что невозможно сделать в нормальном состоянии. Бен, смотри на меня. Слушай. Я знаю, что рядом на планете был милый зелёный гремлин. Который отнюдь не сражался с Палпатином. Он знал, что главного ситха ему не убить – там много охраны, а император не настолько дурак, чтобы позволить себя замочить исключительно ради честного боя. Он знал, что настоящий удар по старшему он нанесёт, убив младшего. В паре с тобой. Вы обработали Амидалу, точней – она сама обработала себя своим нервным беременным состоянием, вы только довершили дело. Ты стал драться с учеником, а Йода ушей не казал, пока не наступил критический момент. Тогда он применил Силу – и траектория полёта твоего ученика закончилась у тебя на мече. В этом смысле Йодик действительно обрубил ему ноги. А теперь расскажи, что было дальше.

-Я не смог его добить…

-Нет. Не так.

-Я не захотел.

Он поднял взгляд от колен и взглянул на Рину.

-Я захотел, чтобы он мучился и жил.

-Кто?

Секундное остолбенение – и Оби-Ван стал хохотать. Взахлёб, истерически. Хохот рвался из груди, мешая словам, и только через минуту сквозь смех выдавилось слово:

-Йода…

Как будто прорвало лёд.