Дартвуд

— Не совсем, — смутился я, не зная, как ей правильно объяснить свою мысль, — инстинкт размножения, и правила отбора диктуют женщине выбрать носителя лучшего гена, а мужчина наоборот, стремится как можно больше распространить свои гены, вот от чехарды взаимосвязи этих стремлений мы и получаем в конечном счете, соперничество перерождающееся во вражду, зависть, злобу и любую другую агресию, а если еще сверху наложить другие желания, морали и чувства превосходства над окружающими, которое не сомненно способно опьянить не готового к такому человека…

— Понятно. — Ответила девушка. — Это как если дать суперсилу, человеку с заниженными принципами.

— Верно, — согласился я, — такой человек обратит подобные силы в свою пользу, забывая обо всех, а вот если принципы высоки, и чувство ответственности, то тогда человек и станет супергероем. Вот, что самое притягательное для окружающих в супергероях?

— Ты про их чувство ответственности и желание приносить пользу обществу? — Уточнила девушка.

— И да и нет. — Покачал я головой. — Мы опять возвращаемся к инстинктам, которые тянутся еще от первобытного строя, когда выжить можно было только племенем, когда один за всех и все за одного. Без общей поддержки в те времена было просто не выжить. Или чужое племя убьет, чтобы ты не дай боги не напал на кого-то, либо просто от потери сил и голода. Ну а если ты заядлый одиночка, то с тобой и торговать-то особо не чем. Плюс защита от других.

— Замкнутый круг какой-то. — Честно призналась девушка.

— Супергерой, берется защищать свое племя. А вот, суперзлодей, все делает только к своей выгоде, за частую прикрывая рот своей совести либо высшим благом, либо своим хочу. — Я пошевелил угольки костра и продолжил. — Если взглянуть немного по-другому, то общество не может быть анархичным, в таком обществе власть берут самые жестокие, хотя и там проскакивают благородные. Во времена становления монархии, как формы правления, власть брали силой и авторитетом. Потом со временем, не смотря на обручене будущих монархов и других благородных, они переставали понимать ответственность, лежащую на их плечах, и начали жить в свое удовольствие, а алчные, стремящиеся к власти люди, занимали их места, путем манипулирования и плетения интриг, так менялось мнения общества определяя по социальному статусу отбор генотипа. Дальше же, после череды революций, общество пришло к демократии, с тех самых пор у власти и оказались, лишь те кому необходима власть для личной выгоды. Как ни крути, но человек, понимающий всю ответственность подобной власти, в здравом уме не захочет ею обладать, но встречаются и исключения, но такие как правило высоко в структуре власти не бывают, они либо меняются, либо уходят, либо…

— Их просто нет в живых. — Закончила за меня мысль Рита. — Другими словами, ты вечно не доволен властью?

— Ну, почему же? — Удивился я. — Бывают и приятные исключения среди тех кто во власти. Но исключение, лишь доказывает общую тенденцию и правила. Самое смешное, что народ будет вечно недоволен своим правителем, будут улучшаться условия проживания, а народу будет мало и мало, разумным всегда мало, того что у них есть, и вместо того, чтобы отправить подобные порывы, на саморазвитие. Люди находят выход, который не требует их усилий.

— И ты считаешь, что такое свойственно и Иным? — Спросила девушка.

— Совершенно верно. — Кивнул я головой. — Но тем не менее, не исключаю, исключения.

— И спорить даже не буду. Не знаю, как. Но ведь хочется верить в лучшее! — Воскликнула Марго.

— Хочется. Не спорю. — Согласился с ней я. — Но готовится надо к худшему.

— ТЫ что-то знаешь об этом? — Заинтересовано спросила она, с легкой ноткой подозрения.

— Возможно. — Уклончиво ответил ей я. — Мои размышления по этому поводу ты слышала.

Затушив водой костер, мы залезли в палатку. Рита тут же вышла из игры, а я, удобно устроившись под одеялом, включил расставленную раннее сигнализацию, после чего благополучно уснул. Ночь прошла спокойно и без происшествий, а утро встретило меня ароматным кофе и двумя сигаретами. Быстро собрать лагерь не получилось, необходимо было еще и прибраться после нашего ночлега, так что в путь мы отправились, когда часы показывали десять часов утра.

Дорога до Диких земель была значительно лучше, но была она сделана из брусчатки, неизвестные строители, клали камень очень хорошо, так что по сей день на дороге не выросло и травинки. На карте дорога доходила до диких земель и уходила в них буквально на километр, после чего исчезала. Ее следы и ответвления появлялись только возле поселений.

Дикие Земли встретили нас давящей тишиной и редкими шорохами ветвей лиственных деревьев, аналогов которым я не мог подобрать. Утверждать, что подобных растений нет на Земле я определенно не мог, так как знаний в этой области мне определенно не хватало. Привал на обед мы сделали, когда солнце прошло свой зенит, а часы показывали два часа дня. По обоюдному согласию мы решили не сходить с дороги, а потому ограничились бутербродами и кофе из термоса.