Дарующий звезды

У Софии очень темная кожа, подумала Элис, а если ее родной брат был шахтером, то как тогда он мог быть светлокожим? Однако Элис решила от греха подальше промолчать. Вместо этого она тихо сказала:

– Я, пожалуй, поднимусь наверх.

– Элис, ты не можешь там оставаться.

«О боже! – подумала Элис. – Не заставляй меня сидеть с тобой на крыльце».

– Тогда я спущусь…

– Я говорю о библиотеке. Ты там больше не работаешь. Только не с этой девицей.

– Что?! – Элис почувствовала, как слова свекра удавкой сжимают шею.

– Ты напишешь заявление об уходе. Я не допущу, чтобы кого-нибудь из членов моей семьи связывали с Марджери О’Хара. Мне наплевать, что скажет Патриция Брейди! Она просто помешалась, так же как и все остальные. – Мистер Ван Клив прошел к винному шкафу, чтобы налить себе стакан бурбона. – И откуда, черт бы ее побрал, эта девица узнала, что записано в книгах шахты Хоффман?! Я не допущу, чтобы она совала нос в наши дела. Я собираюсь наложить запрет на ее появление даже в окрестностях шахты.

Повисла длинная пауза. И тут Элис услышала свой голос:

– Нет.

Ван Клив вздернул голову:

– Что?

– Нет. Я не собираюсь уходить из библиотеки. Я вам не жена и не позволю указывать, что мне делать.

– Ты будешь делать то, что я скажу! Ты ведь живешь в моем доме, юная леди!

Элис даже бровью не повела.

Мистер Ван Клив бросил на нее злобный взгляд и помахал рукой Беннетту:

– Беннетт, образумь свою женщину!

– Я не собираюсь уходить из библиотеки!

Мистер Ван Клив побагровел:

– Девочка, ты что, хочешь получить хорошую затрещину?

В комнате вдруг стало нечем дышать. Элис посмотрела на мужа. Только посмей поднять на меня руку! – говорил ее взгляд. У мистера Ван Клива заходили желваки на скулах, он тяжело задышал. Даже не вздумай! У Элис путались мысли. Она пыталась представить, что будет делать, если он действительно решит заняться рукоприкладством. Стоит ли дать ему сдачи? И удастся ли найти какие-нибудь подручные средства, чтобы защититься? А что бы сделала на моем месте Марджери? Элис внимательно посмотрела на нож на доске для хлеба и кочергу возле камина.

Однако Беннетт опустил глаза и, тяжело сглотнув, сказал:

– Папа, она останется в библиотеке.

– Что?

– Ей там нравится. Она… делает доброе дело. Помогает людям и вообще.

Ван Клив вытаращился на сына. Глаза на багровом лице старика вылезли из орбит, словно его душили.

– У тебя что, тоже совсем мозгов не осталось?!

Он обвел взглядом сына и невестку, раздувая ноздри и сжимая кулаки, с трудом сдерживая очередной взрыв негодования. Наконец он опрокинул последний стакан бурбона, стукнул стаканом об стол и вышел вон, с силой хлопнув сетчатой дверью, закачавшейся ему вслед.

* * *

Элис с Беннеттом стояли на притихшей кухне, прислушиваясь к затухающему вдали реву мотора «форда-седана» мистера Ван Клива.

– Спасибо тебе, – сказала Элис.

Беннетт тяжело вздохнул и отвернулся. И у Элис невольно возник вопрос: может ли произойти сдвиг в их отношениях? И изменит ли акт открытого непослушания отцу то, что между ними пошло не так? Она вспомнила Кэтлин Блай и ее мужа. То, как Кэтлин нежно гладила мужа по голове или по руке, пока Элис читала ему книгу, а измученный болезнью Гарретт из последних сил улыбался жене.

Элис шагнула к Беннетту, собираясь взять его за руку. Но он, словно угадав мысли жены, поспешно сунул руки в карманы брюк.

– Что ж, я ценю твою поддержку, – сделав шаг назад, тихо произнесла Элис.

И когда Беннетт снова ничего не ответил, налила ему выпить и поднялась наверх.

* * *

Гарретт Блай скончался два дня спустя, после нескольких недель пребывания в странной сумеречной зоне, когда любившие его люди пытались понять, что не выдержит первым: сердце или легкие. По горам пронесся слух о том, что кто-то умер, колокол прозвонил тридцать четыре раза, чтобы окружающие знали, чья душа отлетела на небо. После рабочего дня жившие по соседству мужчины собрались в доме усопшего. Они принесли с собой приличную одежду на случай, если у Кэтлин ничего не найдется, готовые по местному обычаю обмыть и обрядить тело. Кто-то уже начал сколачивать гроб, который потом выстелют изнутри хлопковой и шелковой тканью.

Печальная новость дошла до Конной библиотеки днем позже. Марджери с Элис, по молчаливой договоренности, как могли, разделили свои маршруты между Бет и Иззи, после чего вместе отправились к дому Кэтлин. Дул порывистый ветер. На сей раз горы не блокировали его, а стали чем-то вроде аэродинамической трубы. Элис всю дорогу ехала с поднятым воротником, размышляя о том, что можно будет сказать родственникам покойного, и жалея, что у нее нет с собой открытки со словами соболезнования или хотя бы букетика цветов.