Даруль Китаб. Книга II. Метафизика

Эмир Самарканда и окрестных земель в XV веке Улугбек, внук великого Тамерлана, был выдающимся математиком и астрономом. Интересно, что с точки зрения политической истории времён Позднего Средневековья, он был совершенно неприметным правителем. Обладая мужеством и стойкостью, он ни с кем не сражался, никого не завоевал, не участвовал и соответственно не побеждал в поединках, но история запомнила его, как выдающегося просветителя под именем «великий Бек» и это дорого стоит. Улугбек считал первостепенной задачей повысить образовательный уровень среди своих подданных, поэтому одним из его первых приказов было возведение трёх медресе, которые выполняли функцию университетов, причём одно из них для девочек. Над входом в медресе Бухары, эмир приказал выгравировать хадис пророка: «Стремление к знаниям обязанность каждого мусульманина и каждой мусульманки». Он приглашал учёных со всего мира и сам активно участвовал в различных исследованиях, владел несколькими языками, хорошо разбирался в теории музыки и поэзии, но подлинной его страстью была «астрономия». Для наблюдений за небесными светилами в окрестностях Самарканда по приказу Улугбека была построена невиданная до той поры обсерваторию, которая ещё много десятилетий служила на поприще науки. Именно здесь учёные астрономы составили «Гурганский зидж» (Карту неба), которую активно использовали учёные всего мира и в которой было описано больше 1000 звёзд, а сам правитель самолично рассчитал длину астрономического года и вычислил значение синуса одного градуса – важнейшей астрономической постоянной, с точностью до восемнадцатого знака после запятой. В последующем, европейские астрофизики отмечали, что достижения Улугбека и его обсерватории, это был максимум, чего можно было достичь без телескопа. Его «звёздные таблицы» стали последним словом Средневековой науки. Они состояли из четырёх больших частей: «хронология», где правитель отразил способы летосчисление у различных народов, следом раздел «практической астрономии», затем «сведения о движении светил на основе геоцентрической системы мира» и четвёртая – «астрология», неизбежная дань науки средневековому мировоззрению.

Однако страсть Улугбека к науке, нравилась далеко не всем. Проводя много времени в обсерватории, он потерял политическую бдительность. Радикально настроенное духовенство обвиняло его в ереси, их голоса стали звучать всё громче и всё настойчивее, пока старший сын правителя Абд аль-Латиф, подстрекаемый извне, ни пошёл войной против отца и, в конце концов, халиф был убит двумя нападавшими. Обсерватория была разрушена, разорена, библиотека расхищена, а учёные, которые там работали, были разогнаны. Мусульманский поэт и государственный деятель XV века Алишер Навои писал: «Все сородичи Улугбека ушли в небытие. Кто о них вспоминает в наше время? Но Улугбек протянул руку к наукам и добился много».

Открывая Вселенную, будь то математические и астрономические законы, строение организмов или создание невиданных до той поры технических устройств, арабо-мусульманские учёные рождали в людях незримое «прикосновение» к величию Создателя – только это мотивировало их заниматься наукой, ибо весь мир видел мощь исламской традиции, рождавшей таких великих интеллектуалов и, если спросить себя … а, что изменилось с тех пор!? Почему мы отбросили повеление Творца постигать Его знамения и оказались на задворках интеллектуальной мысли?! Почему мы успокоились набором ритуальных практик и знанием истории становления ислама?! Не пора ли нам немного шире взглянуть на предостережение Святого Писания, когда пророк воззвал к АЛЛАХУ: «Господи! Поистине мой народ забросил этот Коран».

После того, как мы определились с термином «наука» и как она работает, можно с уверенностью констатировать, что верующие вполне могут принять «эволюцию» Дарвина, как допустимую научную теорию в череде многих других когнитивных попыток рационально познать и объяснить происхождение «жизни». Никаких противоречий и, уж тем более столкновений с метафизическим осмыслением мира, она не вызывает, поскольку эта доктрина не отвечает на вопрос «кто», она отвечает на вопрос «как», не будучи истинной «последней инстанции», и это абсолютно коррелируется со смыслом глобальной науки – любая теория оспорима, любая теория это шаг к Истине, но не истина и, наконец, любая теория не является законченным знанием.

Даже один из известных современных идеологов атеизма, биолог-эволюционист Ричард Докинз, труды которого переводятся и печатаются по всему миру, в своей книге «Капеллан дьявола» пишет, что «со временем могут быть выявлены такие новые факты, которые заставят наших преемников XXI века отказаться от «дарвинизма» или изменить его до неузнаваемости».

То есть сами эволюционисты признают её неустойчивость.