И ещё был один просчёт Сани – он совершенно не знал, что, пробравшись в хлебопекарню, он зашёл в комнату, которая была специально выделена для работы с новым изделием и в которой почти постоянно находились или Дарья Филимоновна, или её дочь Ксюша. На этот раз они были в комнате вместе. Дарья Филимоновна готовила пробы в небольших дубовых квашнях. Вот она сделала последний замес, вымыла и вытерла руки и, сказав Ксюше, что скоро придёт, а пока пусть тесто подходит, ушла.
Долго сидеть в мешке Санька просто не мог физически. А тут ещё чих привязался. Он нажимал себе на переносицу, но желание чихнуть было так велико, что и переносица не помогла. И Санька чихнул, да так, что мешок слетел с его обмученной головы. В этот момент Ксюша раскатывала тесто. Она увидела выбеленную мукой голову Саньки и от неожиданности и страха взвизгнула. Несколько секунд длилась немая сцена, затем находчивый Саня схватил большой совок и, зачерпнув им из одного, стоявших вряд ларей муку, проговорил угрожающе:
– Если не скажешь, где храните пирожки, то этот совок я высыплю во все эти кадушонки с тестом.
– Это не кадушонки, а квашни, – сказала Ксюша. – А в них пробы. Сейчас мама придёт и будет эти пробы подбивать и ставить в печь.
– Вот и хорошо! Вот и прекрасно! Я сейчас к каждой из них подсыплю вот этой мучки и ваши крендельки, или что вы там задумали сделать, будут ещё вкуснее, если ты не дашь мне пирожков. Я понятно говорю? А?
Ксюша на какое-то время растерялась. И вдруг, сама не ожидая от себя такой прыти, разжимающейся пружиной, бросилась на Саньку, схватила его за руку и за совок и стала отталкивать от квашен. Хотя Ксеня была выше Саньки и на вид сильнее, ей никак не удавалось перехватить инициативу. Мальчишка был ловок и изворотлив. Санька, понимая, что он слабее девчонки, решил одним концентрированным усилием вырвать совок из Ксениных рук и овладеть ситуацией. Ксеня же решила просыпать муку из совка на пол, мимо квашни. И в тот момент, когда Санька изо всех сил потянул совок на себя, Ксеня повернула ручку совка. Усилия совпали, совок оказался над квашнёй и мука точно полетела на свежеприготовленное тесто.
– Дурак! – Крикнула Ксеня, схватила половую тряпку и с плачем стала ей стегать мальчишку.
– Ты чё, сдурела?! – уворачивался Санька от тряпки, загораживая лицо руками.
Наконец Ксеня от перенапряжения выпустила из рук тряпку и, всхлипывая, опустилась на лавку. Санька сел рядом.
Они какое-то время молчали, потом Санька сказал:
– Чё, бросилась как кошка? Я только попугать хотел, чтоб ты пирожков дала.
– Где я их возьму? Ы-ы-ы-. Не пекли ещё-о-о.
– Откуда я знал, что не пекли… Я думал «в пекарне всегда пирожки имеются».
– Как видишь, не всегда-а-а…
– А ты чё здесь делаешь?
– Я «мальчиком» служу в кондитерском отделении. Ы-ы-ы-ы…
– Понятно: принеси, подай, сбегай… Ты вот что, кончай реветь, а лучше перемни эту муку в квашне, что просыпали. Так незаметно будет. А там – одна проба удалась, другая нет, кто их разберёт почему? А скажешь про меня – тебе не поверят. А если и поверят, то и отругают за то, что впустила, а чего хуже, попрут из хлебопечки…
– Ты так думаешь? Говорить взрослым не надо? – Спросила Ксеня, перестав плакать и уставившись большими глазищами на Саньку.
– Надо всегда находить более простой способ выхода из ситуации. Это самый простой. Ты переминать тесто умеешь? – Ксюша кивнула. – Вот и мни тесто, только прежде меня выпусти. Да выгляни на улицу, чтоб лишних глаз не было и меня никто не увидел, а то с тебя ж и спросят, «Кто был и что делал?» Поняла?..
– Угу. –
Ксюша выглянула за дверь и, убедившись, что во дворе пекарни никого нет, выпустила Саньку, заперла дверь на засов и стала переминать тесто в квашне.
* * *
В рабочей комнате Дарьи Филимоновны,на следующий день обсуждался вопрос не только воровства малолетками выпечки, но и другой, более сложный вопрос, – вопрос нового хлебного изделия. Только перед этим обсуждением произошло событие поставившее Дарью Филимоновну в сложное положение. Она, разумеется, заметила перемены в поведении дочери и учинила ей допрос. Та, вначале молчала, а затем, расплакавшись, рассказала матери и про ночного воришку, и про её с ним борьбу, и про испорченный пробный замес. Дарья Филимоновна внимательно выслушала дочь и сказала:
– Успокойся. Никто тебя за это бранить не будет. Ты ни в чём не виновата. Только от меня скрывать было не надо. Я сразу заметила, что тесто в той квашне как-то странно себя ведёт и, всё-таки поставила пробу в печь. Теперь будем вместе смотреть, что получилось? Выбросить испорченный хлебец нельзя. Афанасий Матвеич сказал, что будет лично участвовать в съёме проб. Так,что из-за этого воришки мне придётся, дочка, малость покраснеть, ведь Вертягин обязательно попробует на вкус и этот хлебец. Он дотошный, всё знает и всё помнит. От него не утаишь.
На этом разговор матери с дочерью прекратился. В комнату вошёл Афанасий Матвеич и с порога произнёс:
– Чем порадуете, Дашенька! Что за сюрприз вы нам с дочкой сегодня приготовили! Давайте, показывайте, показывайте. Жду с великим нетерпением…