Дарвинизм в XX веке

…Пробуя все сочетанья и всякие роды движенья,
Тельца первичные так напоследок сошлись, что нежданно
Сделались многих великих вещей постоянной причиной:
Моря, земли, небосвода и всякого рода животных…
…Много земля сотворяла уродов безногих, безруких,
Рта совершенно лишенных, подчас со слепой головою…
Много диковин и чудищ земля создала в этом роде.
Но понапрасну. Природа развитие им преградила,
Сил не хватало у них, чтобы зрелости полной достигнуть,
Чтобы достать себе корм и сходиться для дела Венеры…
…В ту пору многие виды животных должны были сгинуть
И не могли свою жизнь продолжать, размножая потомство.
Виды же те, что доныне вдыхают живительный воздух,
Испокон века от гибели племя свое сохраняют
Хитростью, или отвагой, или же ловким проворством.

С высоты наших знаний мы можем углядеть у Лукреция не только описание (естественно, весьма примитивное) возникновения жизни на Земле, но и зачатки учения об естественном и половом отборе. Иное дело: видели ли все это современники Лукреция?

Итак, не Дарвин открыл эволюцию. Величие гениального английского натуралиста в другом. Наверное, лучше всех сформулировал заслугу Дарвина Герман Гельмгольц: «…Дарвинова теория заключает существенно новую, творческую идею. Она показывает, что целесообразность в строении организма могла возникнуть без вмешательства разума, в силу самого действия одних естественных законов». Иными словами, Дарвин дал материалистическое объяснение органической целесообразности.

Целесообразность — сообразность с целью. Смысл этого понятия заключается в том, что органы и части тела всех живых существ на земле, мельчайшие детали их структур как бы созданы для выполнения определенной цели. Порой совершенство этих структур наводит на мысль о некоем создавшем их разумном начале. Тонкое чутье и быстрые ноги позволяют оленю спастись от тигра, клыки и когти того же тигра помогают ему схватить и умертвить добычу, коготки и присоски паразита делают возможным его существование в шерсти тигра. Каким же путем возникла эта разлитая в природе приспособленность?..

Первым по времени было теологическое объяснение приспособленности. Все виды животных и растений созданы господом богом в первую неделю существования Вселенной. Естественно, создатель наделил всех живых тварей органами, обеспечивающими их существование (тигра — за счет оленя, паразита — за счет тигра и т. д.).

Не будем сейчас говорить о бессмысленности идеи некоего первичного творца. Подумаем об этическом аспекте проблемы. Не кажется ли мысль о всеблагом существе, делающем добро «и вашим и нашим», создавшем мир, в котором благоденствие одного вида зиждется на страданиях и смерти другого, несуразной и отвратительной?

У нас есть свидетельство самого Дарвина, что подобные соображения и послужили первым толчком, приведшим его к разрыву с религиозной точкой зрения: «…предположение, что благожелательность бога не безгранична, отталкивает наше сознание, ибо какое преимущество могли бы представлять страдания миллионов низших животных на протяжении почти бесконечного времени? Этот весьма древний довод против существования некоей разумной Первопричины, основанный на наличии в мире страдания, кажется мне очень сильным».

Добавим, что такие доводы убедительны лишь для гуманного человека, каким и был Дарвин.

Второе объяснение органической целесообразности называется телеологическим. Оно ведет начало от великого древнегреческого мыслителя Аристотеля. Согласно Аристотелю, форма какого-либо органа — конечная цель и вместе с тем сила, осуществляющая эту цель. Все в природе совершается ради конечной цели, и сама природа — единство косной Материи и деятельной Формы. Причина движения, Форма — нематериальна, но все вещи в природе приближаются к чистой Форме.

На взгляд автора этих строк, учение Аристотеля о Форме — цели и причине — непонятно до мучительности, до головной боли. Еще более непонятна огромная популярность его вплоть до нашего времени. Казалось бы, ясно — предвидеть конечную цель и стремиться к ней может лишь разумное начало, которого до появления на Земле человека не было. Отождествляя цель с причиной, неизбежно приходишь к идее первичного творца или наделяешь божественным разумом саму природу (не знаю, что лучше).