Дарвиновская революция

Уэвелл [мы придерживаемся традиционного написания этой фамилии, хотя по-английски он Хьюэлл. – Прим. пер.] происходил из Ланкашира, из семьи с довольно скромным достатком, и потому был стипендиатом в Тринити-колледже. В 1816 году он числился вторым в списке «крикунов», и, вероятно, это был первый и единственный раз в его жизни, когда он был вторым. Он жил и преподавал в Тринити до самой смерти, сначала став членом студенческого братства, затем преподавателем, а в 1842 году – деканом. Хотя он, безусловно, в первую очередь был ученым-естественником, круг его интересов был поистине широк и включал в себя минералогию, кристаллографию, политическую экономию, астрономию (тидологию – науку о приливах), геологию, химию и так далее – этот перечень можно продолжить. Именно Уэвелл изобрел большинство новых научных терминов, в которых нуждалась современная ему наука. Главными его трудами считаются «История индуктивных наук» (1837) и «Философия индуктивных наук» (1840). В них он впервые дал обзор наук, которых до него еще никто не затрагивал, и предложил неокантианский анализ научного метода, побудивший ученого-эмпирика Джона Стюарта Милля к долгой научной полемике, которую он начал в своем трактате «Система логики». (О философских воззрениях Уэвелла и его дискуссии с Миллем см.: Баттс, 1965; Лодан, 1971; и Рьюз, 1977.)

Уэвелл не был красавцем; это был крепко сколоченный, добротно сбитый человек, знавший практически все обо всем (Сидней Смит как-то сказал о нем, что «если наука – его сильная сторона, то всеведение – его недостаток»), и большой любитель прихвастнуть, особенно перед подчиненными. Вполне вероятно, что его кажущаяся самоуверенность, нашедшая выражение в бахвальстве, была просто маской, скрывавшей его неуверенность в себе, поскольку его отец был плотником. Уэвелл тоже был тори, как и большинство церковников, и как только приобрел власть, он возглавил университетскую оппозицию, представителей которой было немало в королевских комиссиях, готовивших в середине века систему реформ. Однако, несмотря на свои недостатки, это был волевой, сильный человек, обладавший недюжинными способностями, производившими глубокое впечатление на его современников.

Научный путь преподобного Адама Седжвика (1785–1873), профессора геологии в Кембриджском университете, ярого вига и каноника из Норвича, во многом напоминал путь Уэвелла (Кларк и Хьюз, 1890). Тоже выходец из Северной Англии (из знаменитых Долин), из семьи скромного достатка, он попал в Кембридж и всю свою жизнь проработал в Тринити-колледже. В 1817 году он развернул выборную кампанию по избранию в профессорат под девизом: «Если я до сих пор не перевернул ни одного камня, то и после избрания оставлю все камни неперевернутыми». Свой успех на выборах он объяснил тем, что если сам он ничего не смыслит в геологии, но этого не скрывает, то его оппонент, наоборот, заявляет, что он дока по части геологии, хотя на самом деле не смыслит в ней ничего. Как бы то ни было, но основной причиной его избрания следует считать тот факт, что если сам Седжвик представлял один из самых достойных и привилегированных колледжей страны, то его оппонент представлял небольшой провинциальный колледж, за которым закрепилась дурная репутация приверженности евангелизму.

Несмотря на полное невежество, которым он отличался в молодые годы, Седжвик быстро стал одним из лучших ученых Британии в области геологии, снискавших славу своими исследованиями пластов кембрийского периода (см. геологическую хронологию в гл. 6). В отличие от Уэвелла Седжвик не дружил с пером и не обладал даром писательства, за исключением, пожалуй, тех случаев, когда речь шла о религии или университетской политике, поэтому он не оставил после себя каких-то значительных трудов по геологии. Однако, тоже в отличие от Уэвелла, Седжвик был очень любезным и приятным в обращении человеком, который, в лучших традициях Йоркшира, был душой компании. Хотя он был горяч нравом, он, однако, никогда не держал на других злобу. (Единственное исключение из этого правила – его непримиримая вражда с бывшим другом и товарищем по колледжу Родериком Мерчисоном, разгоревшаяся на почве того, что Мерчисон считал кембрийские пласты, исследуемые Седжвиком, частью силурийских пластов, исследованием которых он занимался сам.) После выхода в свет «Происхождения видов» Седжвик написал своему бывшему студенту Дарвину типично шизофреническое письмо. В первой половине письма он всячески ругал и бранил Дарвина, а во второй половине слал ему теплые, сердечные поздравления, в шутку называл его «обезьяньим сыном» и жаловался на свое здоровье. К счастью, его поздравления были не притворными, а шли от всего сердца, так что Дарвин и Седжвик всю жизнь оставались друзьями (Кларк и Хьюз, 1890). Среди студентов Седжвик был известен под прозвищем Робин Добрый Малый, Уэвелл – под прозвищем Неограненный Алмаз или Билли Свисток, а среди друзей и коллег Седжвик был просто Старина Седж.