Дары Ангела

В засекреченных архивах всплыл один интересный документ. Во время следствия, помимо многочисленных пыток, Федору Чернову устраивали психологические расстрелы. По сути, это жестокий театр: идет заседание трибунала. Подсудимому зачитывают приговор – расстрел. Выводят во внутренний двор. Ставят к стенке, у которой уже стоят несколько других заключенных. Звучит команда – залп. Все убиты – Чернов жив. После этого сразу на допрос. Подобный метод сломал многих людей, тех, у кого хватило сил и мужества противиться физическим пыткам. Но Чернов не сломался.

Я бросила быстрый взгляд на Веронику. Кусает губы, нервничает, но держится.

Протоколы допросов, что были изъяты из дела Чернова, найти не удалось. Складывается впечатление, что некто умело замел следы. Еще в засекреченных ранее документах всплывает интересный факт: Чернов лично расстрелял остальных членов семьи жены. Николая Мещерского, его жену Галину и двух младших братьев – Петра и Павла.

Вот это поворот событий! Ведь Чернов предложил Ольге Мещерской сделку: она становится его женой в обмен на жизнь родных. Значит, он заранее все решил и не собирался рисковать карьерой и жизнью. А Ольге попросту врал. Вот же гад!

– Чудовище! – Вероника задыхалась, как долго бегущий человек, который вдруг решил поговорить. – Господи! Я правнучка такого чудовища!

– Тихо, просто дыши. Вот, выпей водички.

– Женя, ты не понимаешь, я все это время думала, решала, как примириться с мыслью, что мой прадед грабил и убивал людей?! Даже ради идеи, в которую верил! А теперь, сейчас, как мне с этим жить!? – Вероника, бледная, с сухими глазами, тряслась как в ознобе, – он убил их всех! Родных, любимых людей Ольги! А потом затянул бедную девочку в свою постель! И она родила ему детей! Женя, ты понимаешь, какой это ужас?! Господи, а я надеялась когда-нибудь разыскать родню. Ведь я совсем одна на белом свете! – Теперь она выкрикивала короткие, словно рубленые, фразы, продолжая лихорадочно трястись.

Я уже стала опасаться серьезного нервного срыва и прикидывала, что делать, когда девушка наконец разрыдалась.

– Ты поплачь, может, легче станет. Ложись на диван, я сейчас тебя пледом укрою. Хочешь, чайку заварю? С ромашкой? Гадость страшная, но, говорят, успокаивает.

– Спасибо, Женя, не хочу. И есть сегодня не буду. А ты сходи перекуси.

– Если что-то понадобится, зови.

Я тактично удалилась, прихватив на кухню ноутбук. Пусть немного одна побудет.

Через некоторое время все же заглянула в комнату с чашкой ромашкового чая. Наплакавшись, Вероника уснула.

* * *

Я позвонила тете Миле, расспросила, как она себя чувствует, как ей понравился спектакль. Заверила, что у меня все хорошо, может, задержусь немного, может, скоро приеду домой. Обещала звонить и попрощалась. Мне показалось, что тетя Мила говорила торопливо и скованно. Опустила подробности «выхода в свет», не отпускала колких замечаний о недостатках туалета подруги. Торопилась свернуть разговор, что на тетушку совершенно не похоже. А главное, ни словечком не обмолвилась, что не так давно общалась с моим приятелем Генкой. Неспроста это все. Ой, неспроста. Ну да ладно, есть поважнее проблемы.

Этим вечером я написала еще несколько писем. Позвонила Юле, заверила ее, что завтра можно будет забрать книги. Несколько раз заходила в спальню, в надежде, что Вероника проснулась и захочет поужинать. Но девушка не просыпалась.

* * *

Сегодняшней ночью я спала очень тревожно, чутко. То прислушивалась, как ворочается и всхлипывает сквозь сон Вероника, то – как гулко хлопает дверь подъезда.

Проснувшись рано утром, я не торопилась покинуть постель и размышляла. Если мои расчеты верны, любопытные приятели уже должны были найти наше новое убежище. Тем не менее они себя не проявляли, перед сном я все тщательно проверила – никаких следов слежки за домом или подъездом. Неужели просчиталась?

Вероника со стоном заворочалась на постели и открыла глаза.

– Привет, – я вскочила с кровати. – Как ты?

– На мгновение мне показалось, что вчера ничего особенного не случилось, просто приснился дурной сон.

– Но потом все вспомнилось?

– Да. – Девушка то ли всхлипнула, то ли вздохнула.

– Боюсь, это моя вина. Нужно было сначала самой прочитать злосчастное письмо. Подготовить тебя к этому жуткому сообщению, и только потом…

– Подобные новости всегда как гром среди ясного неба. Как тут можно подготовиться? Да и откуда тебе было знать? Вот бабуля точно ничего такого не подозревала. И прабабушка тоже.

У меня на эту тему были свои соображения, но сейчас я сдержалась.

– Давай кофейку сварю? Или завтрак приготовлю? Чего бы тебе хотелось?

– Женя, у тебя только что было такое лицо, – мгновенно насторожилась Вероника.

– Да? А что с ним?! – Я подскочила к зеркалу и стала разглядывать отражение с делано-встревоженным видом.

– Ты чего-то недоговариваешь, – глядя на мои ужимки, слегка расслабилась девушка.

– Давай завтракать, заодно и поговорим. И вообще, я передумала! Вставай, марш в душ, и поможешь мне с готовкой!