Дары Ангела

– Та-а-а-к, – радостный тон приятеля как ветром сдуло, – быстро говори, что случилось? И как я могу тебе помочь?

– У нас была назначена встреча с местным нумизматом, – коротко изложила я суть, – он должен был предоставить моей клиентке информацию о ее раритете. Сегодня утром мы обнаружили нумизмата мертвым.

– Вечно ты, Охотникова, влипнешь в историю! – вскипел Генка. – С вами обеими все в порядке?

– Вероника немного шокирована, она не привыкла находить остывающие трупы, а так нормально все.

– Что же тогда нужно? Только не говори, что местные менты подозревают кого-то из вас.

– Думаю, для этого у них нет никаких оснований.

– Значит, хватайте ноги в руки и дуйте быстрее назад в Тарасов! Случись что, здесь у меня достаточно полномочий, чтобы защитить тебя от неприятностей.

– Спасибо, конечно, только тут у нас еще есть незаконченные дела.

– Опять в расследование ввяжешься? – съехидничал приятель.

– Конечно, уже ввязалась. Не забывай, что участие в процессе расследования увеличивает мои шансы добыть информацию, которая все еще нужна моей клиентке. Ну и, разумеется, хочу найти виновного в смерти Сергеича.

– Хорошо, вижу, унять тебя не получится. Ох уж эти мне поиски истины. Какая нужна тогда помощь?

– Можешь договориться с питерскими ментами…

– Чтобы тебя к материалам дела допустили? Или хочешь официально в их расследовании участвовать? Вряд ли они будут в восторге от подобной перспективы.

– Геночка, ну пожалуйста, без твоей помощи никак не обойтись.

– Женька, ты же понимаешь, что «земля чужая». – Мой ласковый тон значительно смягчил приятеля. Он задумался, размышляя.

– Ладно, пусть официально не выйдет. Ты можешь договориться, чтобы они допустили меня к результатам экспертиз, осмотру тела и квартиры?

– Попробую помочь чем смогу. Давай, подруга, мне нужно сделать несколько звонков.

– Хорошо, спасибо, Гена.

– Должна будешь, – хохотнул приятель.

Я улыбнулась последней реплике. Генка никогда не умел отказать мне в моих просьбах. Помнится, во времена учебы мне всегда удавалось подбить приятеля на разные шалости и проделки, за которыми следовали дисциплинарные взыскания и наказания. И, попадаясь, Генка никогда не выдавал истинного зачинщика. А также ни разу не упрекнул Евгению Охотникову за то, что снова вышла сухой из воды.

Предаваясь давним воспоминаниям, я включила компьютер и зашла в Сеть. Размышления о французском «Ангеле», конечно, отошли на второй план, но забывать о монете не стоит. Пока жду звонка, попробую поискать еще какую-нибудь информацию. Некоторое время я планомерно просматривала все сайты, которые выдал поисковик. Ничего нового обнаружить не удалось, только уже известная информация повторялась в разной последовательности. Но я не теряла надежды.

В комнату заглянула Вероника.

– Лягу спать пораньше, – сказала она. – Думала немного позаниматься японским, не выходит, мысли скачут как блохи, сосредоточиться на языке никак не получается.

– Да, отдыхай, сегодня настроиться на рабочий лад вряд ли удастся.

– Звонил Максим, расспрашивал, как дела. Кажется, заметил, что я расстроена.

– Ты ведь не рассказывала ему о происшествии?

– Нет, тогда слишком много пришлось бы объяснять. Просто сослалась на усталость, сказала, что немного переоценила свои силы, разглядывая достопримечательности Питера.

– Правильно, если захочешь, посвятишь жениха во все подробности потом, когда разгадаем наши тайны до конца.

– Да, наверное. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. Посижу еще немного, приятель должен позвонить. Я тебе не буду мешать?

– Конечно, нет, комната-то отдельная.

Поблуждав еще немного по просторам Всемирной паутины, я так и не нашла новой информации о монете. Поглядывая на часы – Генка что-то запаздывал со звонком, – решила проверить почту.

Меня ожидало письмо от хакера. Оно содержало полный отчет о гибели Дмитрия Мещерского. После войны, залечив боевые раны, Дмитрий поступил в мореходку. А по окончании учебы был назначен служить на флагманский крейсер Тихоокеанского флота «Адмирал Гурбич» в звании старшины 2-й статьи. Через год Мещерского повысили в должности, назначив командиром отделения комендоров. В середине августа 1950 года крейсер «Адмирал Гурбич» в заливе Петра Великого выполнял артиллерийские стрельбы главным калибром. На девятом залпе корабль содрогнулся от мощного внутреннего взрыва. Из носовой башни повалил густой дым. При аварии пострадали 32 человека. Весь боевой расчет башни погиб от взрыва, а также те моряки, что не успели выбраться из артпогребов, – они задохнулись от дыма. Среди погибших был и Дмитрий Мещерский.