Дары данайца

Буфет при вокзале работал круглосуточно, кстати говоря, единственный в городе, правда разнообразием меню не впечатляло, но булочки и кофе, на которые рассчитывал, в наличии были, пожалуй, только они и были. Пока Сильви приводила себя в относительный порядок, я успел оприходовать свою булочку и принялся за вторую.

— Ну вот, — удовлетворенно кивнул я девушке садящейся за столик, — количество эндорфинов в моем организме в данный момент на максимальной отметке. От того я добрый и веселый.

— Чего, там у тебя максимально? — Удивилась Сильви.

— Ты знаешь, что такое морфин? — Спрашиваю ее. — И как он влияет на человека?

— Знаю, — кивнула девушка, — это наркотик, он дает человеку иллюзию счастья.

— Абсолютно верно, — подтверждаю ее слова, — но кроме морфина, есть еще эндорфины, которые вырабатываются собственным организмом человека, когда ему комфортно, действие в чем — то схоже, но в отличие от первого они безвредны и привыкания к ним нет.

— Наркоман.

— Не без того, — соглашаюсь с ней, — таких наркоманов много, вот кое — кто в Советском Союзе считает соленое сало наркотиком.

— Правда? — Сильви от удивление даже не донесла до рта булочку. — А я слышала, что это там национальная еда.

— Ну, во — первых, я пошутил, — улыбаюсь девушке, — а во — вторых, сало там, особенно в Сибири, считается своего рода деликатесом, не как у нас лягушачьи лапки, но тоже жалуют. Употреблять его любят в замороженном виде, пока оно относительно твердое и очень часто под водочку.

— Слушай, Серж, — промычала Сильви, прожевывая кусок булочки, — а ты откуда это все знаешь? Только не говори, что был в Советском Союзе.

— Ты угадала, — вздыхаю я, — был. И даже некоторое время прожил в самом веселом городе Союза Одессе.

— И чего ты там делал?

— Ошибки молодости, — развожу руками.

Девушка фыркает:

— Молчал бы, дитё.

— Тогда ты не услышишь эту занимательную историю. — Цепляю ее на крючок интереса

— Опять шутишь? — Не верит она.

— Ничуть, — пожимаю плечами, — но ты требуешь, чтобы я молчал.

— Нет, мне интересно, — мотает головой Сильви, — расскажи.

Рассказ о моих похождениях занял почти полчаса, естественно история обросла массой мелких подробностей, которые должны были придать правдивость рассказу «очевидца событий», под конец улыбка не сходила с лица девушки. В общем — то, этого я и добивался, а теперь стоп, время идет, а мне ничего про этого Клемана — клептомана неизвестно, а как можно помочь, если ничего не знаешь про того, кто принес тридцать три несчастья:

— Ладно, настроение у тебя сейчас нормальное, поэтому давай снова займемся нашими проблемами, — объявил я и увидел, как улыбка вмиг покинула лицо Сильви.

Дальше у нас пошел деловой разговор, даже не так, я ее допрашивал, причем допрашивал без дураков, ловя на неточностях и задавая наводящие вопросы. Мучил ее так часа два, она уже пару раз пыталась прекратить свои мучение, но позволить ей такого я не мог и продолжал вытаскивать из нее крупицы информации.

— Ну, Серж, ты и монстр, — наконец, не выдержала она, — мне бы после твоих вопросов только до кровати добраться.

— Так кто мешает?

— Не могу, — скривилась Сильви, — мать снова начнет плакать, а отец… Даже не знаю, что он мне скажет.

— Как ты думаешь, твое отсутствие добавит им спокойствия? — Начинаю давить на девушку. — Молодость и ошибки идут рука об руку, родители тоже были молодыми и тоже были несовершенны, так что должны понять и простить. Другое дело, что произойдет это не сразу, но так и должно быть, иначе в девичьей памяти мало чего отложится.

— Серж, прекрати, — нахмурилась девушка, — так могут рассуждать только старые умудренные жизненным опытом люди, воспринимать такое с твоих слов совершенно невозможно.

— Так ты домой идешь?

— Да!

— Телефон мне запиши, вдруг удастся уговорить твоего Клемана.

— Он не мой! — Вспыхивает Сильви.

— Ладно, пока все не вернул, будет наш. — Соглашаюсь с ней.

К этому времени на улице ночь сменилась хмурым утром, и девушку удалось пристроить в один из автобусов, который двигался в нужном ей направлении. Ну а у меня появилась неожиданная работа, надо было на время переквалифицироваться в «топтуна», так у нас в Союзе называли тех, кто осуществлял наружное наблюдение за очень неблагонадежными товарищами, которые, как потом оказывалось, были вовсе не товарищами, а шпионами мирового империализма.

Долго выслеживать альфонса мне не пришлось, он был настолько уверен в своей безнаказанности, что вывел меня к своему тайнику на второй же день. Все просто, мог бы и сам догадаться, где человеку прятать то, что никто не должен видеть? Либо в доме, в котором живет, но это очень опасно, либо по месту основной работы, а работал Клеман электриком, должность альфонса все — таки у него была второстепенной, так что уже вечером я выгреб все из его тайника, устроенного под потолком трансформаторной станции. Вытащил много чего, утащить за один раз не смог, пришлось посещать тайник трижды, зато и улов впечатлил, вот только не понимаю, зачем он у кого — то стащил семейные альбомы, ведь никаких доходов он с них получить не мог. Клептоман хренов.