Дары Кандары

Долгими вечерами фантазер сидел за компом, вот как мы с вами, ел чипсы, пил пиво, щелкал маленькие орешки и уверенным джойстиком уводил свой корабль от разгневанных астероидов. Королева его мечты тихим светом проницала стекло, озаряя огромную кучу мусора под столом — как и все фантазеры, наш герой презирал уборку. Время шло. Билеты на первый рейс дешевели, прогнозы опережали мечты.

Фантазер становился больше и шире, компьютер его мощнел на глазах, куча мусора тоже не уменьшалась. А луне было все равно.

Вот однажды под утро в куче началось шевеление. То ли от лунного зайчика, то ли от грохнутого винчестера запустилась цепная реакция, цепь не выдержала, в кучу стукнуло током, и там завелся звездолетик. Весь блестящий от масла, яснофарый и шустрый, на тонких титановых ножках. Фантазер в это время как раз проснулся и вышел проверить почту.

Звездолетик сказал ему:

— Здрасте! Это я. Собирайся и полетели!

Фантазер сперва сел мимо кресла и долго думал дурное. После собрался с духом и потрогал звездолетик за теплый и гладкий бок. Да, он пришел. Настоящий и готов путешествовать.

Были долгие сборы — фантазер брился, мылся, читал почту, писал на работу и складывал чемоданчик.

Звездолетик запаковал скафандр, нотебяку, НЗ и случайно наелся чипсов. Наконец все сложили, убрали и обесточили. Звездолетик приоткрыл дверцу. Фантазер вдруг потупился:

— Мы сейчас полетим?

— Да.

— На Луну?

— Да.

— И вернемся обратно?

— Как только захочешь.

— А о чем я тогда буду мечтать?

Фантазер опустил глаза, проводил звездолетик в прихожую и закрыл за ним большую железную дверь. А потом в первый раз в жизни добровольно взялся за веник.

На Луну же вместе с маленьким звездолетиком полетел второгодник Вася из квартиры напротив. Но это совсем другая история…

Злая сказка

На рекламе Великого Казино красовался мальчишка-саксофонист. Он смеялся. Из инструмента текли монеты, складываясь в название. Такими же желтыми кругляшами был отделан парадный вход. Город Энск пребывал в жесточайшем недоумении — еще летом на пустыре пасли коз и гоняли мячи. В сентябре появился забор, засновали грузовики, день и ночь бил поклоны подъемный кран, суетились рабочие — низкорослые, молчаливые чужаки. А ко дню Революции грандиозный игорный дом был готов. Блеск и тайна матовых стекол, феерия света на зеркальном фасаде, мраморные ступени, строгий уют внутри. Биллиардные залы, автоматы, рулетка, карточные столы, фирменные сиденья по форме тела — раз присев, не хотелось вставать с этих теплых, бархатистых и нежных кресел. Безликая вышколенная охрана, белокурые девицы — крупье в красной кожаной униформе, официанты внимательные и любезные. Первый день был бесплатным — всякий житель славного Энска мог прийти попытать удачу. И, наверно, полгорода с чадами и домочадцами не замедлило полюбопытствовать. Пенсионеры, медсестры, шоферы и продавщицы с опаской топтались по дивным залам, жадно пили бесплатную кока-колу, крутили ручки у автоматов и пялились на полуголых крупье. Кто-то ставил монетки в бильярде, кто-то кормил пятаками одноруких бандитов, но как следует выиграл только старик Субботин — бывший шеф городских новостей. Восемь тысяч зеленых — немудрено, что беднягу хватил инфаркт у центральной кассы.

После было торжественное открытие — с шампанским, стриптизом и духовым оркестром. Все иномарки, все парижские платья и пурпурные пиджаки города не замедлили быть на приеме. С придыханием дамы шептали на ушко друг другу о соблазнительных шалостях и брильянтовых ставках на гладком сукне. Дальше рядом открылся небольшой, но почтенный публичный дом с вековыми традициями.

У красоток там были книжечки наподобие бальных, по субботам с утра приходил врач, а ввечеру объявляли ночь любви с правом выбора кавалеров. Дорогие контракты и холостяцкие праздники стало модно отмечать в новом клубе. И с полуночи до рассвета Великое Казино бурлило, шумело, играло и веселилось.

Безудержно, неугомонно, радостно и бесстыдно. По утрам горожане шептались, мол Иван ИванОвич десять тысяч со ставки снял, а Ванюха ИвАнов проиграл «Мерседес» и повесился на фонарном столбе у входа. И пялились вслед игрокам — их легко узнавали по измятой нарядной одежде и темным кругам под сияющими глазами.

Жители честные, бедные и порядочные возмущались, писали петиции и устраивали пикеты. Пока однажды к протестантам не вышел хозяин — щуплый, бледный пацан с необычными гибкими пальцами длинных рук. Он насвистывал простенькую мелодию и вертел в руках проходной билет с золотым обрезом.

И почтенные коммунисты стали прыгать за яркой бумажкой, что собаки за лакомой косточкой. Победителя — политрука Язькова видели ранним утром — он брел, как пьяный, к своей хрущобе и ругался площадной бранью. Дойдя до дома, политрук выставил вон жену, дочь, зятя, кота и внука, пинками загнал родню в дряхлый «Москвич» и на полной скорости выехал в неизвестную сторону — больше об их семействе никто не слышал.

Шла зима. Заведение процветало. Призывно мерцали огни на фасаде, беспрестанно играла музыка.