Дары Крови

— Ну что, ваша милость?

— А? — Азур обернулся в изумлении, позабыв, что он здесь не один. — Ну, что бы это ни было за лечение, но оно помогло — твой господин обрёл единство тела и разума, вновь ощущает боль и даже пришёл в себя, говорил, а сейчас реагирует на боль и свет. Но при этом выглядит так, словно не ел пару недель, его тело даже начало сжирать само себя, как будто… — поджал губы и завершил. — Неважно. Подождём, я надеюсь, что я верно понимаю происходящее. Предполагаю, что сейчас это всего лишь сон, уже через пару часов он придёт в себя и, наверное, ты даже сможешь его забрать, — фыркнул. — Пф! В любом случае сможешь забрать. Всё равно я и до этого не видел возможности лечить его. Сейчас же, — пожал плечами, — обильно поить, кормить. Вино, печень, мясо, если хватает денег, то отыскать в лавках Осколков вино из Андамо, то, что делают с добавлением исаров.

Креод кивнул:

— Понял, ваша милость, постараемся.

Едва Азур ушёл, Креод уселся рядом с Лиалом, принялся мокрой тряпкой обтирать его от липкого и тёмного пота. Смахнул со лба господина прилипшие двухцветные волосы, потянулся тряпкой и замер.

Тени, которые буквально заполняли эту небольшую комнату, переглянулись.

Они тоже это видели — не только тело господина пережило ускоренное время, но и его шрамы. В том числе шрам на месте отметины Ребела. Нет, метка не сияла во лбу господина, но шрам изменился, разгладившись по краям и набухнув чётко очерченным ромбом по центру. Метка Ребела одновременно и была, и не была на лбу господина.

Если бы Креод мог видеть, то понял бы, что сейчас окружён сильнейшими из теней. Молак, Ирал, Ариос, Ограк, Урамос, Тормур, Калиос — все семь теней-советников были готовы обрушиться на него, сковывая и убивая. Ночная схватка показала, что все вместе они останавливали сердце Паладинам. Но хватит ли этой силы на Кровавого непонятной мощи, Кровавого, что тоже в ту ночь убивал Паладинов?

Креод перехватил тряпку, что сжимал, рванул её, отрывая полосу и быстро перемотал голову Лиалу, скрывая необычный шрам.

Тени снова переглянулись.

Молак пожал плечами и сказал:

— После того, что он видел этой ночью… Одной тайной больше, одной тайной меньше. Лишь тот, кто верен господину не меньше нашего, продолжит закрывать глаза на очевидное.

Ариос добавил:

— Тем более, он тот, кто никогда не отходит от господина, а значит, никогда не покидает нашего присмотра.

Ограк кивнул:

— Достойный воин.

Ирал промолчал.

* * *

Когда я пришёл в себя, то лишь привычка, оставшася с детства, да слабость, стоит быть откровенным с самим собой, не позволили мне шарахнуться — едва ли не в упор на меня глядело многоголовое тёмное чудовище, склонившееся надо мной и вглядывающееся в меня.

А через мгновение одна из голов этого чудовища расплылась в улыбке.

— Ох! Господин, вы очнулись! Какое облегчение!

И только тогда пришло понимание того, что я вижу — восемь разных лиц — Креод и все мои советники-тени. Чтоб их Ребел прибрал к себе — нашли время так пугать!

Я ощутил, как Креод сжал мою руку, повёл взглядом влево, вправо. Кстати о месте. Это я где? Похоже на ту комнатку, где я спорил с лекарем Азуром о том, что стоит держать в тайне и где проходит граница дозволенного с моими людьми. Неужели я так далеко зашёл, что…

Воспоминания вдруг нахлынули волной — все дни, что прошли с того спора, схватки, события, то последнее задание, с символом сломанного клинка, ранение, бегство через лес, граух подо мной и огромная бархатная и словно дышащая чернота, сменившаяся этой комнатой.

Скрипнул зубами. Тупой придурок. Я знал, что задание опасное, я читал про умения этого реольца и его славу. Но сделал всё, чтобы сдохнуть.

Выдал себя, не использовал ни одного из своих сильных умений — не ударил Устрашением, выигрывая мгновения на удар, не прикрылся пеленой тьмы, что могла бы отразить уже чужой и спасти меня от этих странных ран. Проще сказать, в чём я не допустил ошибки, спеша, расслабившись, не желая напрягаться и ощущая своё пустое, как оказалось, превосходство.

— Господин?

Я разжал зубы и постарался улыбнуться:

— Ты вытащил меня. Спасибо.

— Господин, это был мой долг.

Молак перевёл взгляд с меня на улыбающегося Креода, затем обратно и произнёс:

— Должен сообщить, господин, что вы можете считать Креода тем, кто знает о нашем существовании.

Очень хотелось выдохнуть потрясённый вопрос, но я сдержался, да и глупо было бы переспрашивать.

Молак кивнул:

— Да, господин, так вышло.

Пока Креод суетился вокруг меня, помогая мне удержать чашу с водой, что ходуном ходила в моих руках, тени вели свой рассказ.

О схватке, о том, что я упал от потери крови и продолжал ей истекать. О безумии Креода и о своём собственном безвыходном отчаянье, о битве в сгустившейся тьме, о том, как Креод сумел создать Кровавое лечение, как они вместе с Креодом сошлись в схватке с Великими паладинами и Кровавыми реольцев, как везли меня в лагерь, как я лежал сначала на граухе, а затем на кровати лечебницы, не ощущая боли и света, о приходе Вира и планах Весов на убийцу Сломанного клинка.