Дары Крови

— Но мы и правда не можем ответить на ваш вопрос, господин. Уверен, последний король много раз произносил эту причину, воодушевляя войска Валио перед битвами, но мы не помним этих слов. Простите нас.

— Вам только нужно стать сильней, господин! Уверен, тогда память к нам вернётся!

Молак на этот раз откровенно поморщился:

— Это неизвестно. Ты много вспомнил с тех пор, как появился господин?

— Когда появился господин, я толком себя даже не ощущал! — озлился Ирал. — Затем ко мне вернулась способность издавать звуки. Позже я сумел сложить из этих звуков слова и вспомнил, что эти самые слова есть. Я был бесформенной тенью, а теперь почти что вернул свой полный облик. Попробуй ещё раз сказать, что мы не становимся сильней, когда сильней становится господин.

— Я не буду с тобой спорить, — покачал головой Молак.

— И не надо, — отрезал Ирал. — Нас рассудит время и сила господина. Два дня назад он наглядно доказал всем нам, что стал гораздо сильней. Ветер клинков, — сказал Ирал, затем рявкнул ещё раз, словно остальные тени могли его не услышать. — Ветер клинков! Вы все это видели. Все! Ему нужно ещё немного времени, ещё немного усилий и тренировок, ещё чуть-чуть врагов, и он станет Тальмой, Клинком — станет сильнейшим во всех королевствах, к нам вернётся память, я обучу его всем техникам и умениям рода Оскуридо, а затем господин возродит Ребела.

Я моргнул раз, другой, надеясь, что на моей кривой роже со шрамом не отражается ничего из того, что сейчас у меня в голове.

Теперь я точно уверен, что ничего об Амании говорить теням не нужно. Они все и Ирал в особенности обойдутся без этого знания.

Ишь ты, Ребела им возроди. Вы даже не можете мне сказать, почему Предки так ополчились на него, а туда же — возроди нам Ребела!

Амания вот, наоборот, просит её убить. Тоже очень странная просьба, но для того, кто исчез тысячу лет назад и, возможно, всю эту тысячу лет сидит в Ожерелье и отдаёт свою кровь, вполне понятная.

Если бы меня поймали Кровавые и тысячу лет отбирали кровь, то я тоже бы просил о подобном.

Неясно только, как вообще сумели провернуть подобное с Предком. Как бы ни были сильны тысячу лет назад двуединые идары, их сила лишь жалкие крохи в сравнении с силой любого Предка. Впрочем, и человек убить Предка не может, но она просила меня именно об этом. Как слабак, подобный мне, может убить подобное существо? Только если оно не сопротивляется, а позволяет это сделать. Опасная мысль, особенно если продлить её в прошлое, на тысячу лет назад. Бред какой-то.

— Господин, левее отряд реольцев, движутся наискось и разминутся с нами.

Я криво ухмыльнулся, откладывая на время мысли о безумном самопожертвовании Амании, и тронул коленями Черныша, заставляя его принять левей. Не разминутся, Ариос, не разминутся.

Ирал и вовсе оскалился:

— Вот они! Новые жертвы для возрождения силы господина. Надеюсь, их там много, Ариос?

Под моим взглядом Ирал убрал оскал, но вот предвкушение с рожи — не сумел.

* * *

Простите, вышло вот столько.: (

Глава 16

Я вложил поводья Черныша в ладонь подскочившего солдата. Помедлил, пытаясь вспомнить его имя, и не сумел. Вторя моим мыслям, Черныш зло фыркнул и клацнул зубами. Но если он злился на чужие руки, то я злился на себя. Хорош будущий владетель Дома, который не помнит имени своего солдата и конюха.

Ирал верно меня понял, негромко, словно его мог услышать кто-то из живых, подсказал:

— Лавадор.

Я едва заметно кивнул, благодаря и повторил вслед за ним:

— Спасибо, Лавадор, — скосил глаза на Черныша и сказал уже ему. — Не балуй.

Тот презрительно фыркнул, забрызгав и меня, и Лавадора, замотал мордой, насмешливо кося чёрным глазом.

Я в ответ шлёпнул его по крупу и шагнул прочь.

На ходу потребовал:

— Горячей воды.

Креод и Илиот переглянулись, затем Креод кивнул, принимая поражение. В верности он бы не уступил, но идар младшей крови подогреет воду мановением руки, и глупо в этом с ним тягаться. Даже если ты теперь дистро, тот, кто стоит за плечом.

Поэтому Креод отвернулся и занялся тем, в чём уже с ним потягаться никто бы не смог.

— А ну, живей шевелитесь, сонные мухи! Почему я должен каждого носом ткнуть? Ты и ты, ну-ка, всё бросили и бегом заниматься ужином. Ты — бегом в наши шатры, проветрить их. Ты, в помощь с лошадьми. Ты, Домар — собрал слёзы и отнёс их к алтарю. Урай, ты идёшь вот с этим парнем, он покажет тебе воду, которую нужно нагреть. Чего ухмыляешься, Листен? Воды нужно много, поэтому идёшь с ними. Все всё запомнили? В следующий раз занимаемся этим без напоминаний.

— Это чё, все отдыхать, а я каждый раз кашу варить?

— Да, иначе будем жрать солёное и горелое, только у тебя тут руки не из задницы растут.

— Гаэкуджа, сколько можно? Да половина из них дурака валяют! Съедобную кашу они раньше варили.

— Я не понял, ты со мной спорить будешь, Улик?

— Нет, гаэкуджа.

— И-и-и?

— Виноват, гаэкуджа!

— Вот так-то лучше. Разрешаю тебе каждый раз выбирать себе двух новых помощников.

— Э-хе-хе, — раздался позади злорадный смех. — Спасибо, гаэкуджа.