Дары ледяного неба

– А может, порубить их всех? – задумчиво произнес Роланд, обращаясь непонятно к кому. – Чтобы неповадно было рассуждать о всяких правах общечеловеческих. Чтобы знали свое травоедское место и даже не думали противиться королевской власти.

– Не надо, Роланд, – сказала Зорька. – От тебя и так слишком много крови и смерти. В преданиях тебя будут звать Роланд Убийца. Или даже Роланд Барракуда.

Дейкстра вздрогнул от этих слов, на миг ему представилось, как Роланд выхватывает меч, бросается на Зорьку… Протосфирену-то он зарезал обычным каменным ножом…

Роланд бросил на Дейкстру быстрый взгляд и нервно хихикнул.

– Ты поосторожнее, Зорька, – сказал он. – Не пугай нашего мудреца, а то помрет раньше времени, а ему еще предания про меня сочинять. А ты, Дейкстра, зря пугаешься, я не настолько глуп, чтобы обижаться на правду. Хотя это не совсем правда. Какая из меня барракуда? Я скорее протосфирена, чем барракуда. Меня можно бояться, можно ненавидеть, но нельзя презирать. Я слишком серьезный противник, чтобы меня презирать. Со мной надо считаться.

Произнося эту речь, Роланд говорил совершенно спокойно. Но когда он закончил говорить, он внезапно осознал, что в произнесенных словах куда больше правды, чем ему бы хотелось. Он действительно убийца, жестокий хищник, и неважно, с кем будут сравнивать его люди – с великолепной протосфиреной или отвратительной барракудой. Он никогда не узнает этого, потому что лицом к лицу его будут называть королем, ему будут оказывать подобающие почести, но Роланд всегда будет знать, что за внешним уважением прячется затаенный ужас. Никто не помыслит о Роланде как о друге, ни один юноша никогда не подумает "хочу быть как Роланд", его будут бояться и ненавидеть, и эту ненависть не преодолеть. Потому что убийца стольких людей заслуживает только ненависти. И неважно, что он никому не желал зла, неважно, что он просто спасал будущее своих детей и своих друзей. Джа давал ему знаки, а он исполнял предначертанное, проходил испытания, и каждый раз надеялся, что очередное испытание станет самым последним и самым страшным, что ничего более ужасного не может быть просто потому, что так не бывает. И когда он закончил убивать всех этих рыцарей, когда он почувствовал, как человеческая кровь пропитала его жабры и впиталась в его кожу и его присоски, тогда он решил, что прошел череду испытаний до конца. Наивный! Он не знал, что есть вещи, куда более страшные, чем осознание совершенных тобой преступлений. Например, когда ты предаешь и убиваешь единственного травоеда, которого уважал. Или когда в облике и жестах тех, кого ты раньше считал друзьями, начинает проявляться плохо скрываемое отвращение. И тогда ты понимаешь, что у тебя никогда больше не будет друзей, ты надеешься, что это испытание уж точно последнее, но куда там…

– Разомну-ка я мантию, – сказал Роланд. – Не сопровождайте меня, мне нужно поплавать в одиночестве.

Он боялся, что его голос дрогнет и непроизвольно отразит ту бурю чувств, что бушевала в его мозге. Но голос прозвучал спокойно и уверенно, как будто все происшедшее в последние часы не оставило следа в мозгу того, кого называют героем. Так и подобает говорить и действовать настоящему правителю, суровому и справедливому, никогда и никому не показывающего ни страха, ни тоски, ни внутренних колебаний. Пусть его считают безжалостным и бесчеловечным, так даже удобнее. Воля Джа исполнится в любом случае, но, Джа свидетель, Роланд никогда не желал, чтобы она исполнилась именно так.

Размышляя таким образом, Роланд поднялся на вершину большой рыцарской скалы и отыскал расщелину, в которой он прятался, раненый, в ожидании неминуемой смерти. Забрался в нее, убедился, что никто не видит его, и дал волю своим чувствам. Но очень осторожно, без громких воплей, чтобы никто не узнал, что безжалостный властитель тоже умеет плакать.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ПОСЛЕДНЕЕ ИСПЫТАНИЕ 1

В далеких-далеких водах, у далекого-далекого вулкана испокон веков жили другие люди, очень похожие на настоящих. Были среди этих людей рыцари и травоеды. Рыцари охотились на тунцов и кефалей, а травоеды собирали пленку и веревки в своих травоедских садах. Те другие люди тоже чтили память предков и заветы Джа, и жизнь их текла плавно и размеренно, и на протяжении многих поколений не происходило в их жизни ничего интересного.

Правил тем племенем король по имени Дуайт, и был у него брат по имени Роланд. Дуайт был мудр и справедлив, а Роланд – силен, храбр и удачлив. Однажды ехал Роланд по своим делам на акуле по имени Росинант, и заметил протосфирену, хищно рассекающую холодные воды. Не убоялся Роланд протосфирены, а направил акула в ее сторону, зашел с хвоста, прыгнул ей на спину и распорол жабры каменным ножом. И срезал Роланд с протосфирены оба костяных меча, и один взял себе, а второй вручил своему брату Дуайту. Первый из этих мечей ныне принадлежит мне, а второй Роланд подарил рыцарю Ахмеду.

Дейкстра сделал паузу в рассказе и продемонстрировал зрителям свой меч.