Дары Силы (СИ)

Видимо, удлиняться мог не только меч Федора, визг и брызги крови от рассеченных частей тела, показали, что его сподвижники тоже начали атаковать удлиненными клинками, правда, не так удачно.

Крик гарпий прозвучал очень вовремя, часть воинов, поставило щиты на землю, чтобы прикрыть товарищей от нападения по земле. Но особой надобности в этой предосторожности не возникло. Нападавших было около полусотни, кроме того большой физической силой и массой они не отличались, видимо, способность к полету имела свои ограничения. Два ястрега ударивших на нападающих с флангов просто рассеяли их раньше, чем первые успели добежать до линии обороны. Так что, воины на земле успели только прирезать парочку вампиров, остальных разогнали ясты, только тролькар растерзал закованными в хитин руками около десятка. После чего летуны тоже бросились наутек.

- Парочку живьем, отдал короткий приказ Федор, и гарпии вновь взмыли в воздух.

3

Потери отряда составили пять человек ранеными, включая магистра, двух убитыми, и одну тяжело раненную гарпию. Кроме того, отряд лишился четырех лошадей, что не особо пугало.

Раненную гарпию Федор увидел, когда ее напарница пыталась пристроить окровавленную подругу на телегу к раненным воинам. Видимо у нее было ранено легкое, кровь выходила из раны мощными толчками при каждом выдохе, это было видно даже через повязку, как она потом летала, Федор понять не мог, видимо все сошло в горячке боя.

Находящиеся в телеге воины, пытались всеми силами, отбоярится от такого соседства. Подобной наглости Федор вынести не смог и подъехав к колымаге, спросил воина, который пытался незаметно, бочком вытолкнуть раненную женщину на землю.

- А как звать тебя, доблестный боец с раненными женщинами? - и спрыгнув с коня, подошел вплотную.

Воин набрал в грудь воздуха, видимо, собираясь дать достойный ответ обидчику. Но увидав с кем, имеет дело, стушевался, тем не менее, ответил довольно грубо.

- Тут на телеге, уже места нет, уважаемый батор.

Федор увидел, что воин ранен в плече и руку, поэтому схватил его за шкирку и выволок из телеги, поставив на ноги.

- А ты грозный вой, можешь пешком до Деста дотопать, не так страшна рана твоя - сквозь зубы процедил он, в мгновение ока, уловив суть конфликта.

- Кроме того, с такой раной при нападении сверху, ты славный вой, места в телеге не занял бы, при всем моем к тебе уважении, ты бы занял место в земле, и не обременял бы нас своим пренебрежением к тем, кто спас твою никчемную шкурку.

Говоря это, Федор при каждом слове встряхивал воя так, что у того отрывались от земли ноги. Злость нарастала в нем снежным комом, она эта гарпия, которой на вид было не больше двадцати, закрыла этого урода грудью, а он готов выбросить ее из телеги.

- И ведь знаешь гад, что она ястрежка, с другой бы так не посмел, ну ничего я из вас национализм то выбью, вы у меня интернационалистами станете, а не станете, так не будет вас!

Гнев прокатился через все тело, черной волной, остановился Федор только тогда, когда почувствовал, как в правую руку услужливо ткнулась ручка черного клинка.

Он ужаснулся, огляделся по сторонам, вокруг него стояли все воины каравана, который уже никуда не двигался, стояли и смотрели.

- Ну, что смотрите, - Федор резко развернулся к ним, - что девчонка за вас кровью захлебывается, она не меня на задней линии берегла. Она ваш строй от атаки сверху берегла, а вы ее теперь готовы на дорогу бросить. Добрые, благодарные, светлые вои, спасибо родные. Без вас я бы не знал, что такое добро. Да в этой ястрежке, больше света и совести, чем в каждом из вас.... Да она вам ублюдкам, как сестра кровная должна быть, она за вас свою кровь проливала. Он вложил меч в ножны, махнул рукой и приказал:

- Женщину в крытую повозку, я сам прослежу.

Но уйти с места произнесения антинационалистического диалога ему не удалось. Вой, которого Федор отпустил, упал на колени и заговорил:

- Прости витязь, ты прав, виноват я, не о том думал, грех на себя по глупости взял, искупить такое готов кровью своей, приказывай.

Все остальные воины, стоящие полукругом вокруг повозки, вдруг опустились на одно колено и опустили головы, уставившись в землю. На ногах остался стоять только, как всегда, оказавшийся к месту Неугода, он глухо произнес:

- Когда в отряде находится один, оскорбивший кровного брата, или сестру, проливавшую кровь в одной битве, виноваты все витязь. Тебе как старшему решать, что с ним делать, ты его не убил, так может мы?

Федор оторопел, такой постановки вопроса он не ожидал, и понял, что опять сунулся в воду, не зная броду. Он не знал, местных воинских обычаев, за то, что в его мире однополчане просто бы набили морду, тут могут запросто снести башку. И, пожалуй, будут правы, да жаль дурака. Но если воинские обычаи в принципе одинаковы, то..., и тут его понесло.