Дары волшебства

Керамар работал над планом заклинательной системы, предназначенной для защиты особняка. Сам он возвести ее не сможет – изуродованный гэемон сводил его былые способности на нет, но он мог эту систему разработать и научить домашних магов Идэль, как установить и пользоваться ею. Опытный высокорожденный, вероятно, сможет обойти защиту – несмотря на все свои знания, в волшебстве с владыками Кильбрена Керамар равняться не мог, но здесь, в особняке, он был лучшим специалистом из тех, кому Идэль могла бы поручить эту задачу, и он постарался выполнить ее так хорошо, как мог. Ему было любопытно, каким образом принцесса узнала о проникновении в дом Вилайда – защита, которая стояла тут раньше, была просто курам на смех, но принцесса на этот вопрос отвечать отказалась. Возможно, она и сама не знала – немного позже, переговорив с дворянами, Керамар выяснил, что защиту ставил Дэвид… вероятно, при всей кажущейся простоте, там был какой-то фокус, учесть которой Вилайд не сумел. Керамар постарался сделать так, чтобы и в его заклинательной системе содержалось несколько неожиданных сюрпризов. Неожиданных и неприятных для того, кто вздумает тайно проникнуть в дом.

Старик трудился уже несколько часов и как раз рассчитывал путь проекции шестого магического ветра, называемого Зилбарх и соответствующего сущности всех кривых и искаженных направлений движения, когда в дверь постучали. Керамар недовольно отвлекся от длинной цепочки закорючек на Искаженном Наречье, которые ровными рядами ложились на лист бумаги, едва поспевая за полетом мысли старого колдуна. Кого там еще принесло? Он предпочел бы рявкнуть, чтобы его не беспокоили, но за дверью могла быть принцесса или его наниматель, Дэвид Брендом, и рявкать не стоило… Подняться и открыть – или остаться на месте и подождать, надеясь, что посетитель уйдет сам? Керамар склонялся ко второму варианту, но тут дверь открылась сама и в щель просунулась вихрастая голова Лийемана.

– Можно?

Прежде чем Керамар успел ответить «Нет, нельзя!», юноша – быстрый и изящный, как кошка на охоте – уже вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Керамар мрачно разглядывал его, пока Лийеман пересекал помещение.

– Что вам угодно, сейр? – пробурчал старик. – Я занят.

– Прошу прощения, господин Керамар, – Лийеман чуть поклонился. – Я не отниму много времени. Я могу присесть?

Не дожидаясь разрешения, он опустился на подлокотник большого кресла, стоявшего недалеко от письменного стола.

Керамар хотел выгнать его – собственно, прогнать Лийемана стоило еще тогда, когда он стучался, но… не выгнал. Мальчик закручивал мир, как хотел. Он сам организовывал пространство вокруг себя, сам раскладывал окружающих по тем полочкам, которые определил для них. На каком-то уровне Керамар осознавал происходящее, и это его дико раздражало. Как мог, он пытался сопротивляться влечению водоворота, которым был этот мальчишка. Остальные не обладали даже этим, мизерным осознанием. Лийеман злил дворян, доводил до бешенства, когда хотел, а через пять минут, если у него менялось настроение и хотелось доверительности, эти же самые люди, еще не остывшие от бушевавшей в них ярости, вдруг становились его лучшими друзьями. Самое поразительное, что этого никто не замечал. Лийеман был похож на мальчишку, нашедшего тропинку между капель дождя и беззаботно разгуливающего теперь под ливнем, оставаясь при том совершенно сухим. Он вертел людьми как хотел, все это происходило вот здесь, у всех на глазах – а никто ничего не видел. Лийеман казался просто юнцом – симпатичным или, чаще, несносным – и на его выходки все (кроме тех, к кому они относились) не обращали внимания. Между тем, учитывая, с какой легкостью он вертел окружающими людьми, стоило бы задуматься, что будет, если когда-нибудь его интересы разойдутся с интересами принцессы. Керамар не думал так – его опасения, связанные с Лийеманом, пока еще были смутными, неотчетливыми, но если бы его неопределенные ощущения можно было выразить словами, они были бы выражены именно так.

– Я слушаю вас, – произнес Керамар, постаравшись, чтобы его голос прозвучал максимально сухо. Получилось не очень. Он вдруг поймал себя на том, что готов слушать и помогать мальчишке. Проклятье!.. То, что делал Лийеман – это была не магия… по крайней мере, не такая магия, которой учат в Академии. Но это было волшебство, это точно. Глубокое, врожденное волшебство, для которого не писаны никакие законы.

«Будь я молоденькой девчонкой, я бы влюбился в него, – подумал старик. – Беззаветно и навсегда».

– Я хотел попросить совета, – сказал Лийеман. – А вы, сейр, кажетесь наиболее опытным и сведущим человеком среди всех нас. Известно ли вам какое-нибудь место, безжизненное и удаленное от всех поселений? И при этом такое, чтобы добраться до него можно было бы незатруднительно?

– В этом мире? – уточнил Керамар.

Лийеман кивнул.

– Желательно, да.

– Могу я узнать, чем вызван ваш интерес?