Даша и Домовой

– Даша, – позвала её баба Нина, девушка вздрогнула от неожиданности, и застыла в неудобном положении, ожидая подвоха, – ты прости меня, дуру старую. Время мое пришло. Умираю я. Была бы бабка твоя рядом, всё бы было по-другому, а нет её и мне конец, вот и обозлилась я на весь свет. Обидно мне стало, что я умираю, а они все живут. А ведь многие из них намного старше меня.

– Да что вы, баба Нина, вы вон какая здоровая, ну приболела чуток, так это ничего, пройдёт, – кинулась утешать бабушку Даша, стараясь побыстрее развязать её, – сейчас вы полежите, отдохнёте и всё будет хорошо.

– Нет, не будет. Не спорь со мной, у меня времени на это нет. Старые люди всегда знают, когда умрут. Спасибо, что от греха отвела, не дала человеческую душу погубить. Добрая ты, как твоя бабушка. Передай ей, что всю жизнь я ей была благодарна и с благодарностью умираю.

– Нет, ну, это уже совсем никуда не годится, – начала возмущаться Даша, – бабушка, может вам лекарства какие нужны, я мигом сгоняю, привезу. Вы не переживайте, у меня деньги есть.

– Деньги… Деньги в верхнем ящике комода в синем платочке возьми, да схорони их, не растрынькай. Это ваши деньги, – продолжала баба Нина, – Дашка-то, бабка твоя, простодырая. Всю жизнь всё всем раздаёт, а коснётся – и похоронить не на что будет. Я всё до копеечки туда сложила. Забери и спрячь, до поры до времени, сама знаешь, какой.

Даша открыла ящик комода и достала довольно-таки увесистую пачку купюр.

– Четыреста восемьдесят тысяч за десять лет, – усмехнулась про себя девушка, – все до копейки.

Она едва сдерживалась, чтоб не разрыдаться.

– Ты, детка, не реви, а то дождь пойдет, и все зрители мои намокнут, – усмехнулась баба Нина.

– А откуда вы знаете? – удивилась Даша.

– Так не первый год, поди, живу. Ты ж с моей Анюткой с измальства дружила. Как обидят тебя, или ударишься больно и расплачешься, так и дождь пойдет и всю ребятню по домам разгонит. Дети они глупые, но наблюдательные, всегда старались играть с тобой так, чтоб ты не плакала. Вот и я приметила. Даша, а Анечка моя ещё не вернулась?

– Не знаю, могу сбегать посмотреть.

– Сбегай, деточка.

Она уже открывала дверь, когда старушка окликнула её:

– Даша, прости меня за всё.

– Да я уже простила, – пожала она плечами, – я думала, вы уже поняли.

Даша вышла за калитку и тут же была атакована старушками:

– Ну, что?

– Умирает она, – девушка тяжело вздохнула.

– Стало быть, помогла святая водичка-то, а? – радостно закричал дед Матвей.

– Умирает она, причем тут водичка? – рявкнула Даша деду, – и ничего весёлого тут нет. А то, что люлей от неё получил, так видать по заслугам. Вы бы пошли к ней. Одной, наверное, страшно умирать, – с мольбою в голосе сказала девушка бабулькам.

Бабки сразу заохали, закачали головами и, не сговариваясь, отодвинув девушку от калитки, гуськом направились в дом к бабе Нине.

Аня ещё не вернулась с работы, и Даша не захотела возвращаться в дом умирающей старушки. Она пошла домой и села на кухне у окна. Девушка сидела и думала, что жизнь порою так несправедлива, а люди ещё несправедливее. Ну почему она так плохо думала о соседке, теперь это останется с ней навсегда и будет грызть изнутри. Со смертью так близко Даша столкнулась в первый раз, и это было очень страшно. Ей очень хотелось плакать, и она держалась из последних сил. На улице уже стемнело, а девушка так и сидела, не шелохнувшись. Домовой шебуршал за печкой и не выходил к ней, видно чуя её настроение. В дверь кто-то постучал, и, не дождавшись ответа, открыл её.

– Даша, – услышала она голос Ани, – ты дома?

– Дома, заходи.

Аня зашла на кухню, включила свет и села напротив подруги.

– Даш, ты не знаешь что случилось? Мы приехали с работы, а в деревне пусто. Ну, я имею в виду, что что-то совсем тоскливо, как будто кто-то умер. И на душе как-то нехорошо.

– Ты у бабушки была?

– А – небрежно отмахнулась Аня, – чего там делать?

– С бабушкой прощаться, умирает она.

– Сегодня умирает, завтра оживает, – ответила подруга, – уже не в первый раз.

– А сегодня в последний, – спокойно ответила Даша, – сегодня моей бабушки нет, и вытаскивать с того света её некому.

– Всё равно не пойду, – надула губы Аня, – как жила, так пусть и помирает.

– Дура ты Анька, если сейчас не пойдёшь, всю жизнь жалеть будешь. Ты же с самого рождения её любимицей была. И не такая она уж и плохая, как мы все думали. И кажется мне, что не раз её добрым словом потом вспоминать будем.

Даша замолчала и уставилась в темное окно, в нём отражалась она сама и Аня. Та внимательно смотрела на неё, будто ожидая чего-то. Но разговаривать Даше совсем не хотелось. Она уже всё сказала, и добавить было нечего. Аня, немного посидев, тяжело вздохнула и тихо сказала:

– Ну, может ты и права. Ладно, пойду я к бабушке, пока не поздно.

Всю ночь Даша не сомкнула глаз, боясь услышать, плачь по умершей. А утром наступило прозрение. А ведь это и было её очередное испытание, о котором предупреждал черный человек.