Даша на Луне

Но как бы немного остаться не вышло. Какая-то корабельная крыса пробежала по жилой секции, колотя в двери и крича, что я уплываю. Так что, когда я вышла в главный зал, где находился уже закрытый обтекателем и подготовленный к транспортировке «Ынха», там, как и в день моего приезда, собралась практически вся команда. Только на этот раз в кальсонах и одеялах.

Насколько же эти все эти люди стали мне родными за прошедшие недели. Я разрыдалась от переполняющих меня эмоций и обняла по очереди всех участвующих в подготовке моего полёта техников, инженеров и программистов, благодаря их за проделанный труд. У многих, как и у меня, в глазах стояли слезы. Так что на «Левиафан» мы попали только спустя полчаса и только благодаря тому, что Капитан отдал приказ сворачивать проводы.

Успокоилась я только в тесной рубке «Левиафана», где вскоре и уснула под ровное жужжание двигателей.

Проснулась я от качки. Под водой качки нет, так что «Левиафан» определенно всплыл на поверхность. Но видимая в иллюминаторах вода была такой же темной, словно мы до сих пор находились на глубине.

Неужели я проспала весь день?

Но тут лодка окончательно высунула морду из воды, и я поняла, что темно потому, что мы находимся в огромном, сообщающемся с морем ангаре. Впереди на освещенных прожекторами металлических мостках толпились люди из комитета по встрече.

Видимо, нас приехали встречать важные шишки, так как первое, что я увидела, как только открылся люк, была пара дюжин автоматчиков в черных армейских комбинезонах и в черных закрытых шлемах, которые целились в нас.

Как только пара солдат в классической советской военной форме пришвартовывали «Левиафан», я выскочила на берег, опередив двух П: Посредника с Подводником. И только оказавшись на скользких мостках, я вспомнила, что забыла снять теплые лыжные брюки на лямках, в которых спала. И теплый свитер, похожий протертой облезлостью на хранящегося в музее оригинального Винни Пуха.

Особенно нелепо это смотрелась на фоне строгого брючного костюма Посредника, которая словно вышла на мостки не из вонючей и тесной подлодки, а из ложи Большого театра. Мило улыбнувшись, Посредник взяла меня под руку, словно выводя нерадивую дочу в свет. На ухо она при этом прошипела: «Держи меня Даша, а не то я с этих каблуков ёбнусь», — что, наверняка, являлась попыткой приободрить меня — чтоб Посредник да с каблуков сверзилась? Не смешно.

Спустившись на твердую землю, мы подошли к комитету по встрече. В центре небольшой толпы из сухоньких и невысоких генералов, словно Юпитер среди галилеевых спутников, возвышался похожий на театральную тумбу размерами и формой, великий во всех смыслах: политический, государственный, военный и партийный деятель Северной Кореи, товарищ Ким Чен Ын. И широко улыбался.

Я думаю, что у всех людей, впервые встретившихся с Кимом, возникают на почве его улыбочки приступы когнитивного диссонанса. Современные политики до дрожи в коленках боятся показаться несерьезными и несолидными. Я могу вспомнить только сдержанную улыбку Обамы, которой он иногда пытался скрашивать своё унылое правление. Власть сделала унылым весельчака и балагура Трампа, который под конец срока даже хохмить в «Твиттере» перестал.

На этом фоне широкая, довольная, с легким оттенком безумия, улыбка Кима смотрелась вызовом всему миру. Сигналом, что ему плевать на правила. Знаком, что он свободен от навязанных условностей. По идее, так должен улыбаться лидер свободного мира, а не последний из злодеев-диктаторов. А вот поди ж ты!

Увидев, что мы сошли на берег, Ким сделал шаг вперед и протянул мне весьма упитанную руку с похожими на связку сарделек пальцами.

Я пала на колени и облобызала монаршью длань, окропив щеки слезами благодарности… Поверили? А зря. Я просто и без затей пожала руку Киму. Ладонь была теплой, рукопожатие сильным. Ну да и я на лодке тоже три месяца болты не зря винтила, так что поручкались мы с Кимом, как два токаря в курилке. Без лишних нежностей.

После чего Ким повернулся к своей свите и что-то восторженно прокричал на корейском. Все дружно, как по команде, засмеялись, а пара левиевматфеев с блокнотиками даже что-то записали.

Пользуясь случаем, я внимательно оглядела Кима. Одетый в черный, явно пошитый опытными портными гражданский костюм с широченными, словно трубы парохода, штанинами, генсек резко отличался от одетых в блеклую военную форму членов свиты. Не думаю, что это вышло случайно, — скорее всего, корейцы закладывали в это какой-то смысл.

Я обратила внимание, что моя прическа — точная копия стрижки Кима. Нет, серьезно. В свите были женщины, но все они, как одна, носили разные варианты каре, с пробором и без. Самые смелые носили косы. Бритые виски были только у Кима и меня, и я уже заметила пару недовольных взглядов его спутниц в свою сторону.

Я довольно улыбнулась. А Посредник не зря ест свой хлеб.

Отшутившись, Ким продолжил ритуал встречи. Наконец-то заметив, что за мной скрывается Посредник, он сделал шаг вперед, расплываясь в улыбке. Посредник же, томно закатив глаза, вытянула вперед руку параллельно полу.