Дата С: Когда жизнь начинается заново

Годам к сорока повар рабочей столовой Таечка превратилась в директора столичного ресторана Таисью Сергеевну. Дом стал не просто полной, а переполненной чашей, а всё-таки что-то из него исчезло. Ей всё казалось, что достичь можно большего, что надо и видеомагнитофон, и машину, и много чего ещё. Когда они только поженились, то готовили еду на электрической плитке, а расстеленная газета заменяла им обеденный стол. Жена любила повторять: «Моя дочь ни в чём не будет нуждаться». Со временем к этой фразе добавилась ещё одна: «Так и будешь сидеть на приёме и выслушивать пенсионеров?» Ей хотелось, чтобы он тоже преодолевал препоны и куда-то рвался: в горздравотдел или вовсе в министерство. Бахтияра же воротило от игр со званиями и рангами, он отказывался менять врачебный кабинет на чиновничий. Сермяжная правда заключалась в том, что он хотел просто лечить людей, а не обрастать жирком и амбициями, сидя где-то в верхах и постепенно забывая, как остановить обычное венозное кровотечение.

– У нас же всё есть, всего хватает, – твердил он жене.

– Конечно, – соглашалась она, – я же кручусь, чтобы ты спокойно просиживал свою жизнь в чистеньком белом халате.

Разговоры эти доходили до того, что обсуждали развод. Затем оба остывали. До следующего раза.

Непокорный завиток остался в воспоминаниях и на старых чёрно-белых снимках. Таисья коротко постриглась и покрасилась, от названия новомодного оттенка – «холодный блонд» – у Бахтияра мёрз язык. Хоть вместе и ложились в постель, но жили по инерции, словно два вросших друг в друга дерева. Взять бы да выкорчевать, разъединить, но духу ни у кого из них не хватало.

Дочь вслед за мужем-дипломатом канула в постоянных разъездах по миру. Внучка родилась в Испании. На одной из фотографий тех времён Таисья прижимала к груди смеющуюся малышку, чьи глазёнки вспыхивали зелёными искорками. Бахтияр поражался, как точно дочь с зятем подобрали ей необычное и драгоценное имя – Зумрад. Кроха, взгляд которой мерцал бабушкиным изумрудным огнём.

Так и жили. Таисья продолжала трудиться на ресторанной ниве, Бахтияр, уступив её уговорам, перешёл на работу в частную клинику. Пациентов стало меньше, денег – больше. Зато его на какое-то время оставили в покое, что нет в нём искры и стремления к лучшему.

Однажды на приём пришла женщина, озорная такая, красивая, всё шутила и звала к себе в парикмахерскую. Дескать, она мастер от бога, сделает из него почти Алена Делона и усы в порядок приведёт. Слово за слово, говорунья сунула ему визитку. Салон с незамысловатым названием «Афродита» располагался в нескольких кварталах от дома. На следующее утро Бахтияр разглядывал своё отражение в зеркале, приглаживал торчащие тут и там вихры. «Сходить, что ли? Посмотрим, как из меня звезду сделают».

Вот так банально и вместе с тем удивительно отправился человек подровнять кончики усов и нечаянно встретил любовь. Да скажи ему кто-то, что тот визит станет точкой отсчёта многолетнего романа с этой смешливой Мадиной, он бы рассмеялся.

Они вместе с азартом выбирали кусты для посадки на её даче, вместе сажали все эти пузыреплодники и вейгелы, вместе радовались цветению выживших и философствовали над сгинувшими. Ездили вдвоём на речку ловить рыбу, по приезде туда расставляли удочки и тут же напрочь про них забывали, уединившись в машине. Однажды они всерьёз собрались на ночную охоту за раками, но в итоге плюнули и решили не доставлять удовольствия тамошним комарам. Мадина никогда ничего не требовала и каждый раз встречала своего Бахти, как в первый раз. Рядом с ней он снова чувствовал себя живым. Не белым халатом, не предметом мебели, не бегущим по жизни-узкоколейке паровозом, а живым и нужным человеком. Но всё-таки он не был эгоистом и однажды попытался поговорить с Мадиной на эту тему.

– Что ж я время твоё краду, как собака на сене? Ты могла бы завести семью.

Она со смехом отмахнулась и усадила его за стол.

– Ох, какие мы серьёзные! Мама учила – сначала мужчину надо накормить, потом уже вести беседы.

Глядя, как он ест, ответила на вопрос:

– Я и сама знаю, что неправильно живу. Тоже виновата – влезла в чужую семью. Подожди, дай доскажу, – она подняла руку, когда он вскинулся перебить её. – С мужем настрадалась, ты же знаешь. Жалею только, что не ушла от него раньше. У нас же всё «бьёт – значит любит».

Бахтияр сжал кулаки. Если бы в ту минуту муж Мадины появился перед ним, он бы избил его до полусмерти.

– Хорошо ума хватило развестись. Пока тебя не встретила, жила будто понарошку. А с тобой всё по-настоящему.

Он встал и обнял её.

– Девочка моя…

Так и стояли они посреди кухни, пока Мадина не спросила привычным голосом с искорками смеха, которые он так любил:

– Будешь хурму? Я такую хурму купила! Продавец сказал: «Чистый шоколад это, а не хурма!»

Прижимая её к себе, он чувствовал, как она улыбалась.

Таисья умерла на работе. Остановка сердца. Сразу после похорон дочь и сказала, что он виноват в смерти матери.

– Видеть тебя не хочу. Думаешь, она не знала, что ты бегал к своей парикмахерше?