Дата С: Когда жизнь начинается заново

В полумраке ресторана деликатно ворковал саксофон. Оксану проводили к столику, за которым уже сидел Лёшка. Увидев её, одноклассник поднялся, и она снова подивилась тем изменениям, что произошли с ним за эти годы. Светло-серый пиджак, за которым легко угадывались бицепсы, тугие джинсы, белая рубашка, отлично оттенявшая загар. По причёске было понятно, что он только что вынырнул из барбершопа. Там, в горах, его рыжую шевелюру лохматил ветер… «Как бы круто ни выглядел, это всё тот же Лёшка Пащенко», – сказала она себе и расслабилась. Странное ощущение: смотреть на мужчину и видеть перед собой нескладного подростка. Тех, кого мы помним с детства или юности, не затмевают ни годы, ни бицепсы, ни барбершопы.

Официанты, все как на подбор бесшумные, подали еду и вино. В полутёмном уголке ресторана Оксане казалось, рядом и нет никого, однако во время вылазки в уборную выяснилось, что все столы заняты. Тем не менее двум школьным друзьям удалось отгородиться от остальных благодаря волне воспоминаний, которая захлестнула обоих. Они перебирали прошлое, словно содержимое случайно найденной шкатулки с детскими секретиками, хохотали и вытирали салфетками проступившие от смеха слёзы, таскали друг у друга кусочки с тарелок и лихо требовали ещё вина.

Стемнело. Снаружи над крыльцом и окнами загорелась гирлянда. Её подмигивающий свет отражался в Лёшкиных глазах, когда тот смотрел серьёзно и не жмурился от очередного приступа гогота. Они долго не могли определиться с десертом и в итоге заказали сразу три. Официант записывал и одобрительно кивал.

– Тирамису с домашним савоярди. Апельсиновый крем со свежим манго, желе из просекко и соусом из маракуйи. И шоколадный торт «Капрезе» с малиновым сорбетом. Отличный выбор.

– Какое тут великолепное обслуживание, – заплетающимся голосом выдала Оксана, проводив официанта взглядом.

Лёшке надоело сидеть напротив. Он переместился к ней на диванчик и провёл пальцами по её руке.

– А как ты сейчас живёшь? Как жизнь семейная?

Одно его прикосновение, и перед глазами промелькнуло поле с колкой травой и поцелуем, на котором остановилось дыхание.

– Всё нормально у меня, всё хорошо. У тебя как?

– Тоже всё в порядке. Вот мои.

Он достал телефон, открыл галерею. Замелькала хроника: Лёшка, жена, двое мальчишек-близнецов, таких же рыжих, как папка.

Словно джинн, из ниоткуда появился официант и расставил тарелки с десертами. Лёшка вспоминал семейную поездку в Египет, Оксана слушала, пробуя по очереди и тирамису, и апельсиновый крем с желе из просекко, и шоколадный торт.

– Я понял. Вопрос про семью был отвлекающим манёвром, чтобы я рассказывал, а ты потихоньку съела все сладости, – усмехнулся Лёшка и отложил телефон. – Что-то ещё хочешь?

– Да. – Оксана облизала ложку и пристроила её на одну из пустых тарелок. – Тебя.

Весь вечер невыносимо хотелось запустить руку в ворот его рубашки, коснуться тела. Особенно когда он смеялся и запрокидывал голову.

– Официант, счёт! – крикнул Лёшка и накрыл своей рукой ладонь Оксаны, будто хотел скрепить то, что она произнесла.

Значит, так должно быть. Значит, так и будет. Лёшка влюблён в неё со школы, так что закроет свой гештальт. Она же утолит желание, возникшее там, у подножия холма, с которого парапланеристы разбегались и ныряли прямиком в небо.

После камерной атмосферы ресторана вечерняя улица дохну́ла свежестью. Лёшка потянул Оксану в арку. Там было сумрачно, огни и звуки как будто пролетали мимо. С одной стороны играющий всполохами неумолкающий город, с другой – затаившийся, мрачный, словно осуждающий двор, который тусклыми окнами подглядывал через арку, как в замочную скважину.

Лёшка прижал Оксану к стене и впился губами. Она и рада была бы ответить на поцелуй, но одновременно с Лёшкиным наступлением в нос шибанул такой острый запах мочи, что заслезились глаза и напрочь сгинул настрой, весь вечер выжигавший её изнутри. Да чтоб отвалилось всё, что может отвалиться, у тех, кто справляет нужду в арках!

Свет фар скользнул по оранжевому своду. Оксана успела удивиться чёрным надписям под самым потолком – не лень же было кому-то лезть туда, чтобы вывести свои каракули. Объятия пришлось расцепить – в арку въезжал автомобиль. Они вжались в стену, пропуская его. Водитель, сбросив скорость, задержал взгляд на застигнутой врасплох парочке, вероятно, заподозрив, что это именно они гадят в тёмных углах.

Когда автомобиль скрылся, Лёшка и Оксана выскочили из арки-душегубки на улицу.

– Это была плохая идея, – хватая ртом свежий воздух, заключил Лёшка.

На его уверенный взмах тотчас остановилась белая машина. Лёшка назвал адрес, усадил Оксану и сам втиснулся следом. Двумя руками он вцепился в её ладонь, словно боялся, что девочка из его школьных грёз сбежит. А она смотрела в окно, стараясь унять шум в голове: от вина, от эмоций, от того, что совсем скоро произойдёт. Куда ехал автомобиль, зачем она здесь – все вопросы перекрывало весёлое, немного истеричное состояние. Словно им по пятнадцать лет, они сбежали со скучной вечеринки и впереди неизвестность, волнующая до мурашек.