Дата Туташхиа. Книга 2

— Не спорю, ваше сиятельство, предупреждать заранее — это всегда опасно. Но что делать, если зачастую нельзя обойтись без такой ошибки! Я должен был повидать Зарнава во что бы то ни стало! А ходить впустую не имело смысла. Надо было знать, что он дома, а как узнаешь, если не предупредишь. Лучше всего в таких случаях — если сообщаешь, что придешь тогда-то, — нагрянуть или раньше того дня или позже. Тогда ошибка не так груба. Опасность, конечно, остается, но уже из того ряда, о котором мы говорили, — когда у тебя семь шансов из десяти… Скажите сами, граф, а вам — в ваших тайных делах — всегда удавалось сделать так, чтобы тот, кто хочет прийти, сумел это скрыть от того, к кому он должен прийти?

— К прискорбию, никогда почти не удавалось, — ответил Сегеди.

— Так случилось и со мной в тот раз. Хотя я был и предусмотрительным, и осторожным. До назначенного срока я дня два следил не только за домом Зарнава, но и за всей округой. И после назначенного срока тоже целый день — с утра до вечера следил. И если бы хоть что-то было подозрительным, я не переступил бы порога этого дома. Но не было ничего… И я не ошибся, я был прав… Но об этом мы поговорим потом.

— А как получилось, — спросил я, — что Зарнава хотел бежать на помощь с твоим карабином, а ты не пустил и отнял его у него?

Я задал свой вопрос не просто так — у меня была своя цель: вытащить на свет как можно больше свидетельств о том, что Дата Туташхиа старался избегать враждебных столкновений с властью.

— Все это не так, как может показаться. — Дата закурил и сделал несколько затяжек. — Поймите, Зарнава бежал не для того, чтобы сцепиться с полицией, — он бежал для того, чтобы дать им знать, что они ошиблись, что убили совсем не тех людей, а человек, который им нужен, — вот его карабин! — сидит беспомощный у него на кухне. Полиция охотилась за мной, а не за ними, она не знала, кто они, не ведала, зачем пришли, не видела, когда вошли. Она считала, что там только я и мои друзья!

На этих словах Сегеди чистосердечно расхохотался, а Дата Туташхиа замолчал, с удивлением глядя на графа.

— Что привело тебя к этим соображениям? — спросила Нано.

— То был сложный путь… Когда началась стрельба, в ней можно было угадать не меньше десяти ружей, и если три исходили от гостей Зарнава, то семь или восемь принадлежали посторонним. Теперь попробуем рассудить… Допустим, что следом за этими людьми с типографским станком шел кто-то из полиции… Это мог быть один человек, ну, скажем, два, но не больше. И если они увидели, что станок доставили к дому Зарнава, то должны были побежать, чтобы сообщить об этом полиции. Согласимся, что при этом стечении обстоятельств один должен бежать, а другой должен остаться и следить за домом, на случай, если гости здесь не задержатся и потащат свое имущество в другое место. Он должен идти за ними следом, куда бы они ни повернули. Что же произошло на самом деле? Эти люди провели у Зарнава часа полтора, до полиции ходу было три часа, а полиции к дому Зарнава — еще три часа… Значит, выследивший их человек не мог им устроить такой засады. Это бесспорно и не может вызвать сомнений… Но, может быть, полиция заранее знала о том, куда понесут станок, и, окружив тот дом, пропустила трех человек лишь для того, чтобы потом, когда они будут идти назад, открыть стрельбу. Так могло бы быть, но так не было, ведь накануне я облазил все места вокруг дома Зарнава, лежал у него в огороде, навострив уши, как гончий пес. Нет, угрозы не было никакой, ни с какой стороны. Я был убежден в этом и только потому так уверенно вошел в дом. А эти люди пришли, вы помните, через пятнадцать минут. И, значит, все было спокойно, когда они шли, и полиция о них не знала ничего. И я в свою очередь хотел бы спросить вас — для кого была устроена та засада?

— А не могло ли быть так, чтобы за ними следом ехали не два человека, а все восемь? — спросил Гоги.

— Как же это так, брат? — воскликнул Дата Туташхиа. — В ночной тишине по долгой дороге за тобой движутся восемь вооруженных всадников, а ты даже не замечаешь их?

— Это невозможно, — сказал Сегеди.

Мы погрузились в обсуждение этого случая и все в конце концов единодушно сошлись на том, что дом был окружен не из-за людей с печатным станком. С нами согласился и Сегеди. И, значит, мы были правы — кто лучше, чем шеф жандармов, мог знать, как все было в доподлинной жизни.

— Хорошо, — сказал Каричашвили. — Но теперь еще остается доказать, что засаду устроили именно тебе.

— Дойдет и до этого. Только налей мне, а то я не могу так долго говорить в трезвом состоянии!

Мы перешли на шампанское. Дата Туташхиа выпил свои бокал до дна и продолжал: