Дата Туташхиа. Книга 3

Был воскресный день, и я шла домой. Пьяный Бардгуниа буянил, размахивая дробовиком. Он был сыном мельника, и обычной забавой этого двадцатилетнего парня было, напившись, гоняться с дробовиком за скотиной. Брань при этом сыпалась отборная. Ружье было испорчено, и Бардгуниа сам кричал «бах, бах, бах!». Пока хмель из него не выйдет, покоя не будет никому. Глазеть на это зрелище сбегалась вся деревня, дети бегали за Бардгунией стаей и тоже палили: «Бах, бах, бах!» Свернув на свою улицу, я увидела Бардгунию, который несся за теленком Каджаны. Я была уже у своей калитки, когда он увидел меня. Бросив теленка, он крикнул по-мегрельски, что явилась вот индюшка Бечуни, и бросился ко мне. Не успела я захлопнуть за собой калитку,; как он преградил мне дорогу. В страхе я прислонилась к забору, к тут раздалась звонкая пощечина, которую моя хозяйка отвесила Бардгушш.

...Те, что забавлялись зрелищем, перевесились через забор, чтобы не пропустить новых подробностей. Дети замерли, только– палец во рту.

У Бардгуниа желваки заходили по горлу, лицо побагровело.

– Ты у меня дождешься! – процедил он.—Думаешь, я очень боюсь его?..

– Думаю, боишься!—спокойно ответила вдова. – Убирайся!

У Бардгунпа голос продал, он задрожал всем телом, замычал и, швырнув дробовик оземь, стал рвать на себе одежду.

Хозяйка схватила меня за руку и потащила за собой.

Бардгуниа изорвал на себе все, вплоть до исподнего, и тоже побросал па землю. Запричитали женщины, а мужчины, скрутив руки обезумевшему парню, поволокли его домой.

– Как же ты не побоялась ударить его?—спросила я, когда мы поднялись на балкон. – А если б он ответил тебе? Хозяйка улыбнулась одними глазами:

– Меня никто здесь не тронет!

– Почему?

– Потому!– отрезала вдова и, взяв ведра, спустилась во двор.

Женщины за забором не сводили с нее глаз. Бечуни не торопясь пересекла двор и скрылась в кухне.

Зрители неохотно расходилась.

Вечером во дворе появились две старухи. Моя хозяйка усадила их под орехом. Окно в моей комнате было открыто, и мне слышно было почти все, о чем они говорили. Старухи просили простить Бардгунию. Но почему Бечуни, а не меня?

– Пусть он завтра извинится перед учительницей,– сказала Бечуни, проводив старух до калитки.

Меня прислали следить за Датой Туташхиа, но я ничего не знала ни о нем, ни о его жизни. Правда, имя его было мне известно, и о его приключениях кое-что я слышала: полковник, который брал у меня расписку – фамилия его, помнится, была Князев,– вывалил на меня кучу всяких россказней. Но пока судьба не свела меня с Датой Туташхиа, никакого представления о нем у меня так и не сложилось. Мне доводилось слышать о нем и дурное, и доброе, но ни то, ни другое не вызывало во мне доверия. Да и о любом мужчине я не могла ничего понять, сколько бы мне о нем ни говорили, до тех пор, пока не увижу его своими глазами и не почувствую мужской его породы. Такова уж я, и ничего здесь не поделаешь. И конечно, увидеть прославленного абрага, известного своими похождениями, тайно наблюдать за ним, проникнуться им, его ощутить– стало страстным моим желанием. Но увидеть Дату Туташхиа случая так и не выпадало. Бесконечным ожиданием испытывалось мое терпение, меня снедало любопытство, будь оно неладно.

Вечерами, уложив сына, она заходила ко мне с вязаньем и засиживалась допоздна. Горела лампа. Я исправляла тетради пли читала. Порой мы вместе чаевничали. Мы думали найти много общего между собой, но разговаривали редко.

– Бечуни, для кого ты вяжешь столько шерстяных носков? – спросила я ее однажды.

– Для моего Даты.

– А кто это?

– Мой возлюбленный! Дата!

Наверное, таким тоном говорят: «Не подходи! Буду стрелять!»

Вот-вот, именно это было и в походке моей хозяйки, и в ее гордой осанке, и в манере держать себя. Этим тоном бросила она Бардгунии свое «думаю, боишься». И в ее молчании было это... Теперь-то я поняла, узнала. И в то же время такая откровенность... в крестьянке?.. Нет, не откровенность это была. Она хвастала, что была свободна в любви!

Я подняла голову и взглянула на нее.

Она была похожа на саблю, готовую опуститься.

– А кто он такой? – спросила я как ни в чем не бывало.

Моя гостья изменилась в лице. Удивление и недоверие появилось в ее глазах. Потом они стали мягче, светлее и улыбнулись.

– Дата?.. Абраг!.. Неужели не слышала?.. Дата Туташхиа.

– Почему же? Слышала... А как же ты с ним познакомилась?

Она притихла и сказала растерянно:

– А я и не знакомилась с ним.

Мне стало смешно. «Может, ты и сейчас с ним не знакома?»– чуть было не съязвила я, но удержалась: слишком хотелось мне вызнать у нее все.

– Ну, а где ж ты увидела его впервые?

– Мы шли куда-то... Не куда-то... в церковь. Был праздник. Мы шли с мужем. А навстречу – он. Он поглядел мне в глаза. В церкви его не было... Муж сказал – это Дата. Абраг Дата Туташхиа.

– Ну, а потом?

– Что потом?..

– Как он смотрел на тебя? Глаза у пего были... какие?