Дату смерти изменить нельзя

– Не согласен, – возразил Бондарь. – Я успел пробежать первые строки и могу предположить, что писавший – мужчина средних лет, довольно грамотный, эрудированный. Разве часто такие появляются в интернет-клубах? Да он бы выделялся в толпе подростков как белая ворона! Его наверняка приметили бы и запомнили.

– Я сделал аналогичный вывод, – сообщил Роднин. – И тоже ошибся. Мужчина средних лет вчера в клубе не появлялся. Что это значит?

– Заранее написал письмо, а потом поручил отправить его кому-то другому, – задумчиво пробормотал Бондарь.

– Вот видишь, как все не просто, – вздохнул Роднин. – Но ты читай, читай. Хочу услышать твои соображения по этому поводу.

– Есть, читать, товарищ полковник.

Бондарь перевел взгляд на лист бумаги. Четкие печатные буквы сложились в строки, строки – в абзацы, абзацы – в текст. А в висках застучали тревожные молоточки.

Руководству ФСБ России. Срочно.

Обращаюсь к вам, чтобы предотвратить готовящееся преступление. Надеюсь, вы отнесетесь к моему сообщению со всей ответственностью.

Точная дата мне не известна, но в период между 1964 и 1967 гг. вдоль юго-восточной границы СССР совершил учебный полет самолет ВВС США с двумя атомными бомбами на борту. Речь идет о «Стражнике» – такое название носил бомбардировщик «Б-52». Серийные номера бомб: «MOS 645» и «MOS 692».

– Данные сходятся? – рассеянно поинтересовался Бондарь.

– Частично, – ответил Роднин. – На самом деле номера бомб этой серии значительно длиннее. Но указанные буквы и цифры присутствуют, мы проверяли.

– Ага.

…Самолет выполнял ночной полет над нейтральными водами Японского моря, двигаясь от Корейского пролива на северо-восток вдоль побережья СССР. Насколько мы знаем, это был плановый вылет по программе НАТО. На борту находились пять человек экипажа и один наблюдатель.

– Обращаю ваше внимание, – сказал Бондарь, щелкая по странице с текстом. – Сначала написано: «дата мне не известна»; потом: «насколько мы знаем». Интересно, автор нечаянно оговорился или проговорился?

– Вопрос к Зигмунду Фрейду, – проворчал Роднин. – Не отвлекайся, капитан. Анализировать потом будешь. Пока что вникай.

– Да вник я, товарищ полковник. Могу повторить по памяти.

– Я тоже могу повторить по памяти.

– И вы серьезно относитесь к этой писульке? – спросил Бондарь, откладывая бумагу. – Какие-то злоумышленники отыскали утерянные американцами бомбы и собираются воспользоваться ими? Но на какой глубине лежат гостинцы дядюшки Сэма? Два километра? Три? Японское море глубокое.

– Местами, – возразил Роднин. – В непосредственной близости от залива Петра Великого, где произошло ЧП, масса островов, банок, отмелей. История, конечно, темная, но во многом правдоподобная. Тот полет указанного самолета действительно имел место. – Роднин позволил себе слегка ослабить узел галстука. – Когда это случилось, нашей разведке удалось раздобыть секретный доклад Марка Льюисона, натовского наблюдателя, командира эскадрильи Британских Королевских Военно-воздушных сил. Все сходится. Кроме того, к делу приложена выписка из журналов боевых дежурств двух наших подразделений ПВО. – Роднин многозначительно похлопал по тощей папке. – За самолетом наблюдали, вели его от самого Корейского полуострова. Когда нарушитель вплотную приблизился к нашим водам, была объявлена боевая готовность.

– Почему же американца не сбили? – удивился Бондарь.

– За несколько секунд до пуска ракет он резко изменил маршрут, набрал высоту и ушел к берегам Японии. Попытки связаться с экипажем по радио ничего не дали, «Стражник» исчез с экранов наших радаров. На последующий официальный запрос Пентагон и НАТО дали абсолютно одинаковые разъяснения. Самолет сбился с курса, просим извинить за причиненные неудобства.

– Н-да, хорошенькие неудобства, – пробормотал Бондарь, водя пальцем по рубцу на подбородке. – Почему оброненные бомбы не искали тогда? Где их искать теперь?

– Тогда генсек Брежнев распорядился забыть об инциденте, – пояснил Роднин. – Он совсем недавно сменил Никиту Сергеевича, и в его памяти были свежи воспоминания о Карибском кризисе, когда мы чудом избежали ядерной бойни со Штатами. Хрущевская агрессивная политика не устраивала Центральный Комитет. Все хотели мирной спокойной жизни.

– Отыщи мы тогда бомбы, пришлось бы идти с американцами на конфронтацию, – кивнул Бондарь, – понимаю. А потом? Позже?