Дауншифтер

Дикая природа, как выясняется, может многому научить незадачливого писателя-дауншифтера. И один из таких уроков состоит в том, что ничто не захватывает воображение так быстро и настолько полно, как непонятное природное или мистическое явление. Стоит только тебе самонадеянно подумать, что ты уже вполне обжился и вообще стал многоопытным хозяином тайги, как она со всей своей силой и непредсказуемостью неожиданно проявит свою двойственность, однозначно давая понять, что может и спасти тебя, если захочет помочь, и уничтожить. А может напугать чем-то непонятным до потери разума, а то и до смерти. Трудно найти лучший генератор ужаса, чем среда, от которой ты при наступившем осознании ждешь как спасения, так и погибели.

Пошёл мелкий дождь.

В узких разрывах облаков небо отливало кровавым золотом. Подсвеченные последними красками заката мерцающие взвеси спускались в долину реки. Как будто в этой странной дождевой воде содержались некие вещества, от которых она начинала чуть фосфоресцировать. Или же… Эти облака пришли с юга, поэтому могли краем зацепить зону падения, вобрав там в себя что угодно. Вот уж точно, валить надо.

Через секунду я почувствовал, как опять холодеет желудок, а липкий страх парализует ноги, и так не отличающиеся подвижностью – как вытянул, так и замерли. Стараясь не пугаться ещё больше, я привстал и, страшась неизвестно чего, медленно направил бинокль прямо на избу. Ничего не было видно.

К черту!

Глядишь, через некоторое время успокоюсь. Если мне это не привиделось, то всему найдётся научное объяснение. Взревел недовольный задержкой в работе мощный подвесной мотор, илимка неприятно скрипнула и задним ходом отклеилась от валунов. Всё тело потряхивало ознобом, сопровождаемым противной мелкой дрожью. Оглядываясь каждые двадцать-тридцать секунд в сторону оставшегося за кормой зимовья Новикова, я резво пошёл по реке, оставив «зауэр» лежать стволами на колене.

В крепость!

На реке быстро темнело, стало понятно, что засветло к зимовью Глухари не добраться. Миновав последний перекат на пути к дому, я включил два мощных светодиодных фонаря, установленных на трубчатой кормовой дуге, и почти полным ходом рванул по чистой воде к спасительному убежищу.

В этой безветренной ночи дождь прямыми струями падал на тайгу и крышу зимовья, и каждая его капля, наверное, была свинцовой, литой, неимоверно тяжелой. Ливень громко барабанил по покрытой рубероидом кровле двора и сарая, по козырьку и ступеням крыльца, по вытоптанной площадке перед избой.

Закупорился. Входная дверь была закрыта на тот самый, чёрный от времени, весь в шершавой патине и пупырышках ржавчины огромный засов. Мне было тепло, даже жарко. Сухо, тихо, в былые дни я назвал бы это уютом. Под потолком зала и над крыльцом ярко горел электрический свет. Пахло печкой, ароматом подогретого хлеба и еловыми вениками. Генератор, стоящий в закрытом дворе, работал тихо, отсюда его почти не слышно.

Закончив тяжёлый, поначалу скомканный разговор с Сарсембаевым, я снял и положил на стол гарнитуру и теперь сидел, облокотившись локтями о столешницу и тихо постукивая по тяжелой деревянной плите пальцами левой руки.

На панели трансивера всё ещё горел дисплей, я не торопился выключать радиостанцию, словно ожидая повторного вызова и уточняющих вопросов соседа. А то и самого простого и честного вопроса: «Никита, скажи, а ты там точно не шизанулся?» Интересно, насколько Ильяс мне поверил, выслушав длинное и сбивчивое повествование? Должен поверить, во всяком случае, в его интонациях я не услышал скепсиса, лишь искреннюю тревогу. Если рассуждать трезво, то становится понятным, что у гражданина Бекетова нет ни единого мотива врать с такой сочностью и на такую опасную в плане репутации тему. Ильяс мужик тёртый и отлично понимает, что дыма без огня не бывает. Тем более что полёт «Аннушки» в южном направлении он и сам наблюдал.

Общий итог радиообмена таков: резко сняться с места промысловик не может, ему необходимо завтра развести на квадроцикле капканы ещё по двум избушкам. План есть план, промысел таких перерывов не терпит, в этом деле несколько упущенных дней способны погубить весь сезон. В общем, Сарсембаев намерен действовать по старому плану – завтра он поедет в посёлок на моторке за новой собакой.

Ладно, хорошо, что получилось хотя бы его предупредить. А Новикова не успел, до сих пор не знаю, где он. В Каменных Крестах по рации никто не откликался, да я и не договаривался с кем-то о гарантированном радиообмене.

Стол был заставлен самыми важными на данный момент времени предметами.